К вокзалу Белкин хотел заказать такси. Но в шестом часу вечера в будний смоленский день дело это оказалось не самым простым, и он корил себя за то, что не озаботился бронированием машины заранее. Он стоял на выходе с платформы, спиной к бирюзовой громаде вокзала, время шло, крутился радар на экране приложения, но свободных машин у Gett для Белкина никак не находилось. Минута к минуте, до назначенного Верой времени оставалось лишь немногим больше часа. На вокзальной площади, конечно, наверняка можно было нанять бомбилу, но… Стоило такой мысли мелькнуть в голове, как рядом, будто соткавшись из сырого вечернего воздуха, возник неопределённый мужичок в ветровке и кепке. «Такси?» – бойко и доброжелательно поинтересовался он у Белкина.
– Спасибо, я не спешу, – чуть поколебавшись, ответил философ.
– Зря утраченное время, – доброжелатель как-то по-выпьи вытянул шею, взглядом указывая на экран белкинского смартфона. – Тут без шансов. Куда ехать надо?
Белкин отчего-то смутился, как будто мужичок застукал его за предосудительным занятием или прихватил на вранье. Ну, что ж, может быть, в самом деле…
– На Советскую восемнадцать дробь восемнадцать сколько будет стоить? Большую Советскую, – на всякий случай уточнил он, подозревая, что в смоленской топонимике могут быть свои тонкости.
– Пятьсот.
– Спасибо, я не спешу, – очень уверенно повторил Белкин.
Мужичок пожал плечами, хозяин, дескать, барин, и пошёл в сторону. Но как только Белкин переключился на мессенджер и собрался уже печатать сообщение Вере о том, что он немного застрял на вокзале и, возможно (возможно!..), слегка опоздает, краем глаза он заметил, что кепка возвращается. «Ну, сколько?» – спросил он у Белкина. Тот прикинул, что прибывшие на «Ласточке», похоже, практически все рассосались и разъехались и что справедливой оплатой будет, наверное, нечто среднее между ценой Gett (которого нет) и желаниями кепки (который есть), то есть, округляя, чтобы не возиться с мелочью, – где-то триста. Мужичок согласился моментально, и Белкин подумал, что можно было бы, видимо, начать и с двухсот… Впрочем, ладно, время поджимало крепко. Доброжелатель проводил его к автостоянке на привокзальной площади, где указал жестом на грязно-зелёную весьма преклонного возраста четвёрку. За рулём этого лимузина сидел и курил бородатый крупный старик, которому провожатый негромко бросил «триста» в полуопущенное водительское стекло. Пассажирскую дверь Белкину удалось захлопнуть лишь с третьего раза, для чего от него потребовалось дважды переступать свой порог решительности, и, когда он называл невозмутимому старику адрес, внутренний голос его взмолился всем богам, силам, архангелам, ангелам и святым угодникам, чтобы только добраться ему из пункта А в пункт Б живым и невредимым.