Фактически Гиммлер сохранил свою фундаментальную точку зрения на «низшую расу», доведенную до нужного состояния готовностью использовать коллаборационистов как «материал», а не как доверенных партнеров. Он шел по стопам фюрера, и его главные помощники, Бергер, Кальтенбруннер, Шелленберг и Олендорф, разделяли его мнение – по крайней мере формально.
Тем не менее в 1944 г. СС сделали резкий политический поворот, столь же неожиданный, сколь и невероятный. Тому имелось множество непростых причин.
Нет никаких доказательств тому, что старая инициативная группа, близкая к пропаганде вермахта, – зачинатели первого власовского предприятия в 1942–1943 гг., – сознательно исследовала все возможные каналы деятельности и обнаружила, что единственными неопробованными остались только СС. Напротив, Штрик-Штрикфельдт являлся злейшим врагом СС; Гелен и Вагнер были их активными противниками; более того, как утверждает Гроте, «перемещение деятельности Власова от отдела пропаганды вермахта к СС нами не планировалось и заранее не продумывалось». Тем не менее в структуре СС возник небольшой круг «приверженцев Власова». Даже в СД – службе безопасности Гиммлера – имелись отдельные офицеры, чьи взгляды на Россию были никоим образом несовместимы с официальной линией. Несколько таких офицеров начали неформально обсуждать восточную политику. За ужином или бокалом пива в пивной в Ваннзе – пригороде Берлина – они осторожно изучали перспективы новой «политической» деятельности. Никто из них не играл никакой роли в выработке политики, но за кулисами они смогли оказать ощутимое давление. Большинство из них были прибалтийскими немцами. Как и две другие конфликтующие школы «экспертов по России» – Розенберг и Лейббрандт в одном лагере и Хильгер и Кёстринг в другом, – эти люди провели свою молодость в русских школах среди русской культуры.
Для большинства членов этого маленького круга целью деятельности являлась исключительно помощь рейху. Только у одного или двух было видение самостоятельного русского движения, действующего во имя лучшего будущего. Эсэсовский эквивалент группы «Свободная Россия» – ничтожно малый, учитывая обширный штат СС, – слишком хорошо понимал, что, с учетом предыдущих неудач, политическая цель проекта в целом должна быть скрыта. На поддержку ни одного из других центров власти в Берлине рассчитывать не представлялось возможным. В самих СС Гиммлер только что подтвердил официальную линию. Могущественное гестапо неизменно выступало против всех «русских экспериментов». Подстрекаемое своими агентами из эмигрантов-монархистов, гестапо раз и навсегда наложило на Власова и его движение табу и объявило тайными коммунистами. Более того, оно утверждало, что имеет доказательства усиления антинемецких настроений среди заключенных и «остарбайтеров» внутри рейха. Предоставление Власову большей свободы действий, утверждало гестапо, только увеличило бы их требования перемен. Наконец, оно заподозрило некоторых близких к Власову русских в поиске контактов с англичанами.