Забота о лояльности миллионов советских граждан в рейхе оказалась обоюдоострым мечом. Если гестапо утверждало, что их потенциальное недовольство представляет из себя опасную питательную почву для любого политического движения, с которым они могут быть отождествлены, то можно также настаивать на том, что прогерманское «освободительное движение» (хоть и фиктивное), напротив, укрепит лояльность военнопленных и рабочих. И действительно, со временем это оказалось одним из соображений, которое заставило руководство СС изменить свой курс. «Политики» от СС, зная о враждебности гестапо, решили действовать через собственные контакты в СС и СД. Не играя в конечном счете решающей роли, они, однако, помогли облечь свое мнение в определенную форму и исподволь повлиять на других.
Имелись и другие намеки на грядущее изменение политики СС. Тактика нового генерального комиссара СС Белоруссии фон Готтберга в поддержку крайних белорусских националистов заключалась в принятии политической ориентации, независимо от ее обоснованности и результатов. Отдельные офицеры СС, назначенные в другие министерства, такие как Петер Клейст, советник министра в министерстве восточных территорий, в течение некоторого времени выступали за использование политических механизмов ради обретения народной поддержки на Востоке. Разрозненным и незначительным на фоне айнзацгрупп и брошюр о «низшей расе», концлагерей и рейдов устрашения, им тем не менее удалось приобрести себе новообращенных сторонников. Таким образом, несмотря на все неудачи, у журналистов сложились те же ассоциации с СС, что и у Двингера. Кроме того, некоторые молодые офицеры в Haupt Amt – главном управлении СС – прониклись идеей общеевропейских СС и, по сути, довели ее до «приема» в них русских в качестве предполагаемых членов. Другие должностные лица СС, как это будет видно, являлись известными сторонниками линии Розенберга; такими же были некоторые из офицеров СС и СД в Галиции. Однако, в полной аналогии с ситуацией в армии, самым мощным фактором в изменении тактики СС стали не проницательность и не убежденность, а вполне осязаемое свидетельство помощи в войне – а именно создание восточных формирований войск СС.
В ходе войны войска СС – «военное щупальце осьминога Гиммлера» – разрослись с горстки вооруженных формирований до двенадцати дивизий в 1943 г. и почти тридцати в конце 1944 г. Из-за нехватки людских ресурсов им пришлось снизить свои первоначальные стандарты «расовой чистоты», призванные сделать их элитой вооруженных сил Германии. Начиная с 1942 г., с полного одобрения Гиммлера, СС создали фламандские, датские, голландские и другие «германоязычные» подразделения; вскоре после этого разрешение на ношение униформы СС получили такие «негерманские» группы, как валлоны. Шаг за шагом правила смягчались, пока в конце войны СС не включили в свой состав латышские, украинские, казачьи, узбекские, эстонские, белорусские, польские, боснийские, арабские и индийские формирования. Снобизм «расовой чистоты» уступил место жажде людских ресурсов, возникшей из чувства соперничества с ослабевающим вермахтом и стремления к власти внутри нацистской элиты. Кроме того, как в 4-м управлении (Amt IV, гестапо), так и в 6-м управлении (Amt VI, служба внешней разведки) главного управления имперской безопасности рейха (РСХА) работали восточные сотрудники. В частности, 6-е управление РСХА занималось диверсионной операцией «Цеппелин» за советской линией фронта.