К октябрю 1944 г. был распространен проект будущего «манифеста» Власова. Когда копия дошла до министерства оккупированных восточных территорий, его текст – что неудивительно – подтолкнул «пронационалистов» к действию. В министерстве восточных территорий разработали формулировку, которая, как там надеялись, позволяла «красиво уйти». Она приветствовала власовскую инициативу, если – и только если – она ограничена лишь великорусской нацией. В этом случае министерство восточных территорий «признает» его на основе паритета со всеми другими национальными комитетами, тем самым фактически санкционируя разделение СССР на ряд составных частей, одной из которых являлась «власовская Россия». Эта идея уже обсуждалась весной 1943 г., когда начиналось первое власовское предприятие. Спустя полтора года она не изменилась и стала более или менее официальной линией, которую теперь министерство восточных территорий противопоставляло проекту Власова.
Как, оглядываясь назад, несколько недель спустя написал чиновник министерства Розенберга, «…в последний момент вмешалось министерство оккупированных восточных территорий, указав во время дискуссии, которую вел рейхсминистр Розенберг, что цель немецкой восточной политики до сих пор состояла в стремлении к разобщению восточных территорий и их народов. Теперь СС вздумали идти противоположным курсом и практически продолжать дело царских и большевистских имперских целевых установок. Поэтому восточное министерство просто обязано высказаться против такого рода применения Власова и предложить использовать его в качестве представителя только русского народа».
Враждебность к проекту КОНР была особенно заметна среди сепаратистов. В частности, Михаил Кедия, грузинский «выдающийся ум», собрал – не без помощи Менде – свое «кавказское соцветие» (Кедия от грузин, Кантемир от выходцев с Северного Кавказа, Джамалян от армян и Алибеков от азербайджанцев), чтобы составить множество протестов от имени национальных комитетов. В основе концепции Кедии лежало требование о том, чтобы рейх признал сепаратистов «равноценными партнерами и союзниками». Пока это не сделано, утверждал Кедия, «мы не можем больше нести какую-либо ответственность перед нашими народами или Германией». 6 октября кавказские комитеты направили Розенбергу еще один ультиматум (заранее согласованный с Менде): если их признают, то они «продолжат борьбу с большевизмом вместе со всеми остальными народами»; приветствуя участие в ней русских, они отвергли любое предприятие под русским руководством, и их обещание о сотрудничестве могло быть выполнено только в том случае, если [общая] борьба останется под руководством Германии, а не Власова.