В середине ноября 1944 г. Прага стала свидетелем пика карьеры Власова на стороне Германии, вершины официального признания нацистами политической войны против России и победы федерализма над сепаратистской концепцией. Тем не менее победа Власова оказалась ложной, немецкая тактика бесполезной, а успех федералистов обманчивым. После грандиозной подготовки мир увидел помпезное провозглашение Комитета освобождения народов России и его «Манифеста», принятого под председательством Власова в древнем пражском замке Градчаны – в присутствии официальных представителей Германии, которые приветствовали советских перебежчиков как союзников. В Германии не поскупились на официальную огласку, и сам Гиммлер телеграфировал Власову свои пожелания «полного успеха в интересах нашего общего дела».
Обе стороны, и немецкая и русская, действовали так, как будто все это еще имело какое-то значение. Они устраивали представление перед историей, одним глазом поглядывая на западные державы, а другим на Москву. Пражское совещание проходило в тот самый момент, когда союзные армии с обеих сторон, с Востока и с Запада, должны были вот-вот вторгнуться на территорию Германии. Всего за несколько недель до этого было объявлено о создании фольксштурма (народного ополчения), в отчаянной попытке Германии собрать последние людские резервы при помощи тотальной мобилизации. На политическом фронте Берлин также был занят формированием подобных «правительств в изгнании», от албанского и хорватского комитетов до французских властей в изгнании в Зигмарингене. Власов являлся частью этой тактики отчаяния.
За всей этой шумихой кульминация в Праге 14 ноября всего лишь пыталась скрыть напряжение, которое накапливалось за кулисами. Неудивительно, что отношения КОНР с немцами и сепаратистами способствовали его обострению. До событий в Праге между персоналом Власова и германскими посредниками тянулись долгие «переговоры» по поводу текста предполагаемого манифеста. Похоже, некоторые пункты вызвали серьезные разногласия – в частности, ссылки (или их отсутствие) на нацизм, еврейство и западных союзников. Согласно двум независимым надежным источникам – одному немецкому и одному русскому, – в результате лично Гиммлер стал настаивать на том, чтобы добавить уничижительные ссылки на Запад и на евреев. Бухардт передал эти требования Власову, который несколько раздраженно согласился на «компромисс», включавший довольно умеренные антизападные ссылки, но отвергавший антисемитские сентенции. В итоге возобладал взгляд Власова. Даже закоренелые нацисты могли утверждать (как это сделало министерство пропаганды), что к концу 1944 г. из антизападной риторики можно было извлечь больше пользы, чем из антисемитской.