— Действуй уже!
Я впервые видел, что бы человек так жаждал собственной смерти. Что же она такого пережила, что с легкостью готова распрощаться со всем.…
Или это наиграно? Я вгляделся в лицо знающей. Мускулы напряжены, морщинки разгладились, глаза бегают. Это не взгляд уверенного в своих действиях человека. Она просто в очередной раз решила прийти на помощь, жертвуя собой.
Взгляд переметнулся на меня. Она лишь коротко кивнула, поняв, что ее раскусили, прежде чем говорящая проговорила пять заветных слов.
— Я дарую ее душу Тебе!
Я так и не уловил мгновение, когда вокруг Олеси взметнулся черный туман, приобретая вид тощей фигуры с длинными руками и тонкими пальцами. Длань потянулась к лежащей на кровати. Тело несколько раз дернулось и замерло.
— Ты свободна, — шепнула девушка, вытирая мокрые глаза.
— Не плач, — я приобнял ее за плечи, — Это было решение знающей.
Наверное, не зря она носила именно это прозвище, верно?
— Да, ты прав, — шмыгнула носом Олеся.
— Ты выполнила ее просьбу. Теперь вы в расчете, идем. — Я потянул Нильскую на улицу.
Нас чуть не сбили с ног две сиделки, влетевшие в комнату. Они, одна, обгоняя другую, стремились к телу ведьмы. И почти одновременно схватили уже мертвую женщину за руку.
— Мне дар!
— Нет мне!
— Как же это мерзко, — поделилась ощущениями говорящая.
— Никому дар не достанется, — фыркнул я, — Она ушла сама, по своей воле, забрав всю силу с собой.
— Ты лжешь! — повернулась к нам одна из женщин, но руку так и не отпустила.
— Ты можешь ему не верить, — вступила Олеся, — но ни одна из вас ни капли ее дара не получит. Вы даже волоса с ее головы не достойны. Твари!
Ее трясло от злобы, когда мы подходили к машине:
— Как можно быть такой циничной мразью?
Я лишь пожал плечами в ответ:
— И все же ты поступила правильно, — пристегиваясь, проговорил я, успокаивая девушку.
— Наверное, — поникла она, — Но все равно чувствую себя убийцей…
— Опять двадцать пять! — грюкнул я кулаком по бардачку, отчего тот распахнулся, — Как ты не понимаешь, твой дар можно использовать во благо!
— Как?
— А ты подумай на досуге, дура, — буркнул я.
— Кто?! Стоп! Как ты меня назвал?! — до этого выезжающая из деревеньки машина, резко тормознула, — Ах я дура! А сам ты знаешь кто?
— Ну и кто же? — бросил я косой взгляд на Нильскую.
Олеся открыла рот, что бы выстрелить ядовитой фразой, но так ничего не придумав, пробормотала:
— Спасибо тебе, Никит.
— По имени?! Стоп! Ты назвала меня по имени?! — ошарашено вглядывался я в лицо говорящей.
Она лишь задрав нос, вдавила в пол педаль газа.