— Я узнал достаточно. Правда, — я ободряюще улыбнулся.
— Ну и что мне теперь делать? — уронила Олеся голову на руль, от чего по округе разнесся звуковой сигнал.
— Эй, ты чего? — я провел ругой по волосам девушки.
Она резко подняла голову и прожгла меня взглядом:
— Я не смогу отделаться от своего дара, понимаешь это? Теперь до конца свей жизни, я буду на побегушках у Смерти! Кстати, продолжительность моей жизнь так же зависит от моего подчинения! Да что же за судьба такая!
— Надо искать во всем позитив.
— Да в чем тут позитив то? — продолжала распыляться Олеся, — Одно дерьмо вокруг!
В подтверждение ее словам свернула молния.
— Вот теперь еще и гроза, — вздрогнув, буркнула она в унисон со звуком грома.
— Боишься грозы?
— Ничего я не боюсь, — огрызнулась она и вновь дернулась от небесной вспышки.
— Оставляй машину здесь, у меня переждешь стихию, — отстегиваясь, поставил я перед фактом говорящую.
Она не стала спорить, так как небесную гладь располосовала еще одна стрела.
Передо мной упала капля, распластавшись на асфальте мокрым пятном.
Это было сигналом к началу дождя. Вода забарабанила по крыше Олесиной машины. Девушка, кутаясь в прихваченную с собой, кофту, топала за мной, под защиту козырька подъезда.
— Ужасный день. Ужасный год. Ужасная жизнь.
— Эй, ты чего? — я затормозил, и девушка врезалась носом в мою спину.
— Идем уже, — пробурчала она, толкая меня к дому.
— Да иди я, иду.
Зато перед дверью моей квартиры затормозила сама Олеся:
— Я не пойду туда, видящий.
— Это еще почему? — я уже привык, что она игнорирует моё имя и перестал заострять на этом внимание.
— Энергетика, — коротко ответила она.
— М?
— Каждое жилище источает какую-нибудь энергетику. Спокойную или шумную. Радостную или печальную. Тут же ничего. Пустота. Будто давно никто не живет.
— Может, я уже мертв, — отшутившись, я отпер дверь и шагнул в прихожую.
— Ха-ха, — иронично фыркнула девушка, переступая порог, — Неужели ты сам этого не чувствуешь?
— Энергетику вещей я ощущаю смутно, лишь, когда она ярко выраженная. Или видна. А к своей квартирке я привык. Наверное, это тоже многое объясняет.
— Возможно, — говорящая поёжилась, как от холода, — Как только закончится гроза, я уеду.
— Хорошо, — я не стал с ней спорить, — Есть будешь?
— Нет, не хочу.
— Тогда хотя бы кофе.
Она обреченно вздохнула и пошла за мной в кухню.
Доставая чашки, я задал Олесе вопрос:
— Скажи, что ты для себя решила?
— Ты по-поводу моей «работки»? — вскинула брови девушка и, не дождавшись от меня ответа, продолжила, — Еще не знаю. Это сложно убивать невиновных. Убивать из-за какого-то идиотского баланса.