Когда глаза привыкли к полумраку, я узнала, где нахожусь. Это была моя комната.
Только теперь она казалась чужой. В первое своё посещение я не осматривалась, потому что не допускала мысли о том, что обо мне все могут забыть.
Кровать была все так же заправлена моим любимым покрывалом с огромным белоснежным пегасом, вот только мягкие игрушки, которые я собирала с самого детства, куда-то исчезли. Одна из зеркальных дверей шкафа оказалась открыта, вот только вещи, что там висели, мне не принадлежали. Это были зимние куртки родителей и лыжный костюм, который выпросил себе Женька на какую-то поездку с друзьями.
Чувствуя, как сердце начинает биться учащённей, я подошла к книжному шкафу. Свет, падающий из коридора, как раз выхватывал корешки книг, которые тут стояли.
Помню в школьные годы я зачитывалась космической фантастикой и суровым эпическим фэнтези. Мама, конечно, пыталась отобрать у меня «мальчуковую» литературу и выдать один из своих романов в мягкой обложке, но я всеми силами защищала свою коллекцию, собранную с таким трудом.
И теперь в моём книжном шкафу не было ни одной книги о космосе или битве на мечах. Тут стояли энциклопедии о животных и насекомых, сборник стихов одного из любимых мамой поэта и целая куча детективов под известной всем фамилией.
— Не может быть, — я протянула руку к одной из книг, но, конечно же, взять её не смогла. Пальцы проскользнули дальше корешка.
И тогда я подняла взгляд выше, туда, где стояла фотография нашей идеальной семьи.
Она была на месте, вот только на металлической ажурной рамке лежал слой пыли. А с фото на меня смотрел папа с двумя шампурами в руках и огромной улыбкой на лице. Он тогда надел ярко-оранжевую панаму и говорил, что мы можем отныне именовать его Владимиром Ясным Солнышком. На задних лапах стоял Роберт и тянулся к сочному поджаренному мясу, а мама изо всех сил вцепилась ему в ошейник и не подпускала к лакомству.
Сделав глубокий вдох, я скользнула взглядом вниз. На цветастом покрывале сидел мой брат, прикрывая рукой глаза от солнца, и широко улыбался.
Меня на фотографии не было.
Нет… Не может быть.
Я не хотела в это верить. Не могла.
— Привет, как ты? — послышался мамин голос из зала.
Сорвавшись с места, я выбежала в коридор, миновала его в два прыжка и оказалась в освещённой комнате, где стоял угловой диван, а напротив него висела выключенная плазма.
Мама сидела на полу, опираясь спиной о стену, и сжимала в руке телефон. Рядом с ней стояла пепельница, а в ней дымилась недокуренная сигарета.
Я никогда не видела её курящей или пьющей.