Почему-то именно сейчас мне до безумия хотелось наведаться домой. Хотелось обнять маму и папу, поругаться с Женькой, отругать его за Роберта. И именно сейчас у меня была возможность хотя бы краем глаза взглянуть на свою семью.
Накинув на тело длинную спальную рубашку, которую мне принесла Абель, посетовав на то, что скоро ночи станут холодными, а у меня ни одежды, ни камина в комнате, забралась под плед и легла.
Щелчок расстёгнутого браслета показался мне оглушительным. Словно выстрел из пистолета или ружья. Стоило положить артефакт под подушку, как нехорошее предчувствие коснулось меня мягкой ладонью, погладило по руке. Я отогнала дурные мысли и решила, что хочу знать правду, какой бы она ни была.
— В этот раз я хочу знать все, что произошло во время моего отсутствия дома, — прошептала я в темноту, поворачиваясь набок. — И я бы отдала все, если бы время в моём мире остановилось или родители меня помнили и искали.
Уснуть удалось не сразу. Словно что-то не пускало меня, не хотело давать ответы на вопросы. Слоны были пересчитаны, бараны тоже, самое время было переходить к подсчету оланов, но организм сжалился надо мной и погрузился в глубокую дрему.
Сколько прошло времени, судить сложно. Но стоило расслабиться, как в плечо кто-то толкнул.
Я, помня то, что нахожусь в поместье одна, просто подорвалась с места, спрыгнула с кровати. Запутаться в пледе и упасть у меня бы не получилось даже при огромном желании. А все потому, что моё тело продолжало спать, накрыв лицо левой рукой, на которой отсутствовал серебряный браслет с хризопразными листьями.
Значит, получилось.
Вздохнув, я сделала два шага к окну, замерла и постаралась представить всю свою семью полным составом. У меня даже на книжном шкафу такая фотография стояла: на заднем плане папа с двумя шампурами шашлыков в руках, Роберт пытается дотянуться до мяса, стоя на задних лапах, мама его держит за ошейник, а мы с Женькой сидим на покрывале, постеленном на зелёной траве.
И настолько сильно врезался мне этот образ в память, что при мысли об идеальной семье я представляла именно нашу фотографию.
Горячий ветер ударил мне в лицо, заставляя открыть глаза. Калейдоскоп красок крутился вокруг с бешеной скоростью, унося куда-то вдаль. И я очень надеялась, что та «даль» будет у меня дома.
Голова болела, кружилась, начинало тошнить. Я просила свою удачу поскорее закончить эту бешеную карусель. И меня она услышала.
Яркие цвета развеялись слишком быстро, по глазам ударила темнота. Почти такая же, как царившая в поместье придворного чародея Олана Эренгода. Но эта казалась не так враждебно настроенной. Словно она признавала меня.