— Глашка, прекрати охальство! — прикрикнул на нее с неба Ермошка.
Девчонка застеснялась, вскочила, выбежала из конопли. И сразу выросла. И платье на ней белое, как у невесты. А лицо нежное, красивое. Глаза карие, раскосые, мерцают волшебно под ресницами. Сапожки на ней серебром шиты. Коса черная ниже пояса. Протягивает Глаша ладони к небу, к Ермошке. И на правой, и на левой ладошке по кольцу обручальному. Подлетела знахаркина ворона к ордынке-раскрасавице, схватила клювом кольцо с левой руки. Замахала птица радостно крыльями, к Ермошке летит.
— Ермошка, бери перстень! — крикнула ворона. Кольцо выпало из клюва, блеснуло, утонуло в речке!
— Что ты, дура, натворила? — рассердился Ермошка.
— Прости! Прости! — заизвинялась виновато каркунья.
— Не прощу! Ныряй за кольцом в речку!
— Ермоша, вороны не умеют нырять. Вороны умеют летать и развлекательно разговаривать.
— Я тебе выщиплю хвост, чертовка! Я тебе голову оторву! — замахал руками Ермошка, подпорхнув к вороне.
Но птица увернулась, метнулась в сторону. Поймать ее было невозможно. Она то пряталась за облачко, то взмывала вверх, то кружилась дразнительно рядом.
— Не гоняйся за вороной! — взмолилась Глаша.
Она даже не сказала этого, а подумала так. Но Ермошка услышал голос. Слова сами прозвучали, сами взлетели в небо. Они пронзили душу глубоким смыслом. Они были оборотнями.
— Не гоняйся за вороной! — рыдала Дуняша, показывая пальцем на сестру.
— Не гоняйся за вороной! — вырывал, клещами ребра у слепого гусляра Меркульев.
— Не гоняйся за вороной! — взывала тоненько Кланька уходящему в море Нечаю.
— Не гоняйся за вороной! — грозил Тихон Суедов сыну, закопав клад в огороде.
— Не гоняйся за вороной! — бросил крест в лужу пьяный Овсей.
— Не гоняйся за вороной! — шептала Фарида, обнимая Соломона.
— Не гоняйся за вороной! — шипела знахарка, несясь галопом на огромной пятнистой свинье.
— Не гоняйся за вороной! — надрывался кузнец Кузьма, таща к лодке огромную глыбу руды...
Ермошка проснулся, высунулся из-под овчины. Время за полночь, к утру. Давно погасли в кострах угли. Тишина ночной осени. Спят казаки, умаялись. Есаулы пьяные, изредка рыкают во сне, яко звери. А небо волхвит загадочно крупными звездами. Охрим уверяет, будто на звездах живут разные существа, разумные люди. Забавный дед! Говорит, что земля — круглая. Брехун старый! Ежли бы земля была круглая, то люди бы, которые внизу, упали бы с нее! Земля, знамо, плоская. Ну, а на звездах, мабуть, и прозябают существа, нехристи. Слоны с ними, верблюды и кабаны нехорошие. Коней золотых там нет! И быть не могет! Для золотого коня надобен человек золотой. Да, а к чему бы это мне приснилась ворона знахаркина? Ну и Кума! Где она пропала? Донесла ли она мою записку Олеське? А Хорунжий наказывал: