Мальчишкам хотелось отдохнуть: на Сосновой горе посидеть, там брусника. На черный камень Магнит-горы порывались залезть Ермошка и Бориска. Но не можно бездельничать. Тяжелы рудные уродцы. А натаскать их надобно груду — на тридцать, а то и сорок лодок. Казацкая старшина ушла куда-то ночью на челнах. И Хорунжий к ним примкнул, а полк передал Герасиму Добряку. Новоявленный полковник оставил обоз у Магнит-горы, бросился с войском к реке Белой — грабить и жечь башкирские улусы. В обозе был слепой гусляр и подростки: Мишутка Собакин, Тереха Суедов, Гунайка Сударев, Вошка Белоносов, Егорка Зойкин и Тараска Мучагин. Все они оказались по указу Добряка под атаманством Ермошки. Любого из них он мог исполосовать нагайкой за непослушание.
И все таскали рудные камни с восхода до заката. Прокопка Телегин выбирал голыши покрупнее. Забросит на живот глыбу, обнимет ее, идет без роздыха до самой речки. Не уступали ему Андрюха Бугаенок и Митяй Обжора. Спотыкаются, обливаются соленым потом, а тащат великаньи куски. У Миколки Москвина и Демидки Скоблова рубахи засолонели, порвались в клочья. Тараска Мучага, сын мужицкий, удивлял всех медвежьей силой. Бориска не мог осилить крупные валуны, но с малыми камнями чаще шастал. У него куча руды на берегу речки не меньше была, чем у Ермошки и Прокопа.
Первым упал и заревел по-девчачьи Гунайка Сударев. Все перепугались. Окружили участливо товарища. Мож, камень уронил, ногу сломал? Мабуть, напала злая корча? Аль порвалась от натуги кишка?
— Что с тобой, Гунайка? — похлопал дружески по плечу Ермошка.
— Ой, не могу! Ой, спина болит! Загонял нас до смерти подлец Ермошка! Он выслуживается перед старшиной, робята! Едет на наших хребтах!
— Ермошке завсегда боле всех надобно! — окрысился Егорка Зойкин.
— Не буду таскать руду, — сказал зло Мишутка Собакин.
— А Ермошку побьем, — колоти его! — поднял палку Тереха Суедов.
— Топите его! Камнем ему по голове, камнем! — вскочил Вошка Белоносов.
Началась потасовка. Драка была свирепой, но короткой. Мятежников друзья Ермошки побили.
Разбиты носы и головы, лица и руки в крови... Но порядок навели. Все рысью стали бегать даже в гору. Росла груда руды. Будут у казаков на Яике добрые сабли, серпы и вилы, ножи и косы. Казак силен порохом и железом, не токмо смекалкой и смелостью. Не можно казаку без железа. Много надо руды.
Ермошка с ужасом замечал, что и при остервенелой работе дело двигается слабо. За четыре дня мальчишки не могли натаскать руды для тридцати-сорока лодок. Потребуется дней двадцать, не меньше. Вроде рядом гора с речкой, но трудно без подвод, без повозок. Чалого своего коня заставил Ермошка возить рудные глыбы. Повязывали два камня, подвешивали через спину по конским бокам. Но и это ничего не решало. Только зря бока побили коню.