Господин Шольц умел работать с демонами. Он не стал гладить его, не приникал ухом к полированному боку, пытаясь разобрать жалобы. Должно быть, он был профессионалом своего дела. Вместо этого он начал бормотать какие-то зловещие слова, от которых кошка, зашипев, мгновенно выскочила из дома, а крошка Холера ощутила тянущую в животе боль.
Бормотание длилось минут пять, после чего господин Шольц усмехнулся, подмигнул ей и сунул свою здоровую руку внутрь котла.
Демон разорвался с грохотом пороховой гранаты, едва не разворотив весь угол и печь в придачу. Медная оболочка лопнула, исторгнув из себя пронзительно пахнущий дым, тонкие стеклянные осколки и пару унций густой, как масло, жижи. Наверно, господин Шольц все-таки не был таким опытным демонологом, каким хотел выглядеть, но, сколько бы денег ему не было заплачено, вернуть их обратно было бы по меньшей мере затруднительно. Все, что осталось от господина Шольца представляло собой вросшую в пол половину ослиной туши, еще живой, но содрогающейся в конвульсиях и обожженной, с извивающейся змеей змеёй вместо языка и вросшими в челюсти стальными пружинами на месте зубов.
С тех пор Холера с опаской относилась к нагревательным котлам. Даже в Малом Замке она довольствовалась холодной водой, иногда лишь подогревая ее на печурке. А ведь то был совсем крошечный котел, подумала она, ощущая неприятную зябкость в пальцах, едва ли на пять литров. По сравнению с Туреалом, качавшим тонны воды под целым городским кварталом, он выглядел не демоном, а жалким недоразумением.
Но даже это воспоминание не задержало ее больше, чем на несколько секунд.
Пальцы хрустнули в суставах, приготовившись удерживать сопротивление бесплотной тяжести. Губы враз похолодели от слов, которые еще не были произнесены.
Ей предстояло много работы.
— Upphaf vinnu. Athuga stöðu!
Эту формулу она произнесла почти не задумываясь. Начало работы на демоническом наречии.
Ланцетта была права, демон спал. Но сон демона не похож на сон человека, даже во сне его бесплотное тело из сгустившейся меоноплазмы вздрагивало и колебалось. У этого тела не было определенной формы, как у мелких демонов, существу его мощи не требовалась форма. Но если бы кто-то попросил Холеру набросать вид Туреала при помощи угля и холста, она нарисовала бы что-то вроде десятилапого бегемота с тремя головами и по меньшей мере дюжиной грозных клешней, растущих прямо из тела. Эту форму, скорее подсказывало ей воображение, чем зрение ведьмы.
Туреал зашевелился, но не проснулся. Несмотря на формулы пробуждения, которые Холера относительно сносно помнила, на все ее призывы он отвечал лишь глухим рокотом, от которого все волоски на ее теле казались крошечными вбитыми в кожу сапожными гвоздиками.