У мертвых есть свои дороги. Они бегут – ровные линии призрачных обозов, сновидческих экипажей – по пустоши за пределами наших жизней, влача бесконечный поток ушедших душ. У них есть свои дорожные столбы, свои мосты и запасные пути. Есть шлагбаумы и перекрестки.
На одном из таких перекрестков Леон Вайберд увидел мужчину в красном костюме. Толпа вытолкнула его вперед, и лишь когда Леон подошел ближе, то понял свою ошибку. Костюма на мужчине не было. На нем не было даже кожи. Но это оказался не Макнил, который уже давно отсюда ушел. То был совершенно другой человек. Леон пристроился рядом с мужчиной, и они начали беседу. Человек с содранной кожей рассказал, что с ним случилось, об интригах шурина и неблагодарности дочери. Леон в свою очередь поведал о своих последних минутах.
Возможность поделиться стала огромным облегчением. Не потому, что Вайберд хотел, чтобы его помнили, но потому, что рассказ освободил его. Ни эта жизнь, ни эта смерть больше не принадлежали ему. У него появились занятия поинтереснее, как и у остальных. Ему открылись новые пути; его ждали невиданные зрелища. Он чувствовал, как расширяется горизонт. Чувствовал, как воздух становится прозрачнее.
Так что парень сказал правду. У мертвых есть свои дороги.
Это живые блуждают во мраке.