Даже в темноте я видела каждый миллиметр его лица, что вдруг оказалось так близко к моему. Мне ужасно хотелось коснуться его. Очертить кончиками пальцев высокие скулы, волевой подбородок, дотронуться до мягких губ и густых ровных бровей. Меня тянуло к нему, тело просило тепла.
Хотелось податься вперед и спрятать лицо на груди охотника, прижаться к нему и хотя бы ненадолго забыть, что без лекарства, как цветок без воды, все это обречено на гибель.
Но я не могла сделать первый шаг. Стыдилась, что так долго была слепа и предвзята. Боялась дать надежду, а потом ранить своим уходом.
– В кабинете ректора ты говорил, что твой отец оказал Френелю какую-то услугу. – Голос вспорол ночную тишину и разрушил магию момента. – О чем шла речь?
Риган отпрянул, а я прикусила губу. Ну и зачем это сделала? Ляпнула, не подумав!
– Ничего такого, – вяло отмахнулся он и стыдливо отвернулся.
Я ощутила укол совести и горькое сожаление. Сама ведь хотела его обнять! А теперь растоптала чудесную атмосферу, испугавшись первого поцелуя!
Руки чесались хлопнуть себя по лбу от негодования, но Риган не дал мне с головой нырнуть в самоуничижительные мысли и продолжил неловкую беседу:
– У ректора Френеля были проблемы в семье. Ты, наверное, знаешь, – сказал он между делом, а я натянуто кивнула.
Уж я-то знаю об этом как никто другой!
– Время, когда он стремился занять ректорский пост, как раз совпало с появлением первых жертв Тьмы. Его семья, жена и дочь, погибли, и это вызвало шумиху.
Слова охотника моментально оживили в памяти тот роковой день. Сердце сковало холодом, в горле застыл горький ком.
– Вот как… – протянула, ощутив, как меня начинает колотить крупная дрожь.
Риган, к счастью, не различил в голосе тоски. Он не понял, почему я оказалась так потрясена, а я не пыталась пояснить. Это никому из нас не нужно.
– Ясное дело, что с таким пятном в прошлом сложно самому занять управляющий пост, – продолжил пояснять Риган. – А во время учебы в академии мой отец и господин Френель, так уж вышло, были дружны. Когда старый товарищ обратился за помощью к отцу, он уже состоял в Совете. Дальше дело за малым – замолвить пару слов перед нужными людьми. Вот и все.
Я обдумывала каждое слово, сказанное Риганом. Сознание затуманилось, мысли сплелись в тугой комок.
– Выходит, твой отец помогал ректору еще и с документами? – спросила, пытаясь выровнять сбившееся от волнения дыхание.
Риган бодро кивнул, глядя куда-то вдаль.
– Разумеется. Поэтому, можно сказать, ректор в долгу у моей семьи.
Сцепила дрожащие пальцы в замок и постаралась успокоиться. Я гнала от себя навязчивые догадки и старалась не думать о том, кто именно помогал господину Френелю стереть мое имя из семейного древа. О том, кто заменил мои документы и кто знает, что Аста Навье – на самом деле Аста Френель.