С каждым словом она говорила все громче, дрожала заметнее и все меньше контролировала чувства. Я впервые увидела Тьму, сгущающуюся вокруг Эйлин. Скверна тенями окутывала тело, кандалами вилась у запястий, разрасталась вуалью ночи.
– Ты исцелишься. Все будет хорошо, – не особо искренне попыталась успокоить я, но Эйлин убито покачала головой.
– А если нет? Если эта академия – последний шанс на человеческие чувства? И этот бал…
– Тогда нам нужно подобрать тебе просто сногсшибательное платье! Парни будут выстраиваться в очередь, лишь бы потанцевать с тобой, – ляпнула я первое, что пришло в голову, лишь бы оборвать ужасающую цепочку мыслей подруги. Она тут же умолкла и внимательно уставилась на меня.
Путы Тьмы вокруг Эйлин никуда не исчезли, но они вдруг перестали расти и будто онемели. Я позволила себе облегченно выдохнуть, но подруга отозвалась замогильным голосом:
– У меня нет денег. А бал уже завтра и…
– У меня есть, – честно заверила я, а в ответ получила удивленный немигающий взгляд. – Сегодня в большой зал как раз приехали модистки. Можно примерить и купить, если что-то понравится.
– Мне как-то неловко. – Эйлин захлопала пушистыми ресницами и смущенно отвернулась.
Я с радостью заметила, что подруга все-таки отвлеклась. Тьма рассеялась, а кулон принял прежний вид. В камне клубился светло-розовый дым.
– Не переживай. Меня от этого не убудет.
Эйлин все еще ломалась, и тогда я сказала:
– Если тебе будет спокойнее, могу и себе тоже что-нибудь купить… Не очень люблю всю эту ерунду с нарядами, но…
– Спасибо, Аста! – Эйлин так неожиданно кинулась на меня с объятиями, что я едва удержалась на ногах. – Спасибо!
Эйлин порывисто стиснула меня в своих хиленьких ручках, а мне стало невыносимо обидно за нее. Она такая добрая, светлая, чистая… И не заслуживает носить на себе метку Тьмы. Не заслуживает такой жизни.
Она должна была стать мастером зелий, выйти замуж и жить в свое удовольствие. Строить карьеру, воспитывать детей… Но вместо этого ей приходится считать последние человеческие дни и искренне мечтать узнать, что такое любовь.
Сердце в груди болезненно сжалось, а я, сбросив, наконец, оцепенение, тоже обняла Эйлин. Пусть пока я могу не так много, но хотя бы попытаюсь наполнить жизнь этой девушки яркими красками. И, может, тогда Тьма хотя бы ненадолго рассеется.
– Ты волнуешься?
– Не знаю. Наверное, нет.
– Везет, – хихикнула Эйлин и в очередной раз поправила прическу.
Мы стояли в небольшой комнатке перед входом в парадный зал. Помещение предназначалось для того, чтобы, перед тем как появиться на публике, сделать последние штрихи в своем образе. Две стены полностью были заняты зеркалами от пола до потолка. У двух других стояли диванчики с по-кошачьи изогнутыми спинками, а по углам ютились канделябры с незажженными декоративными свечами. Освещалась комнатка, как обычно, магическими сферами, что золотыми рыбками плавали под потолком. Из-за их движения тени то прятались, то нерешительно вытягивались из своих убежищ.