— Откровенно говоря, я и сама не уверена. Видите ли, мы пытаемся составить себе представление о жизни Сюзанны и о том, что она была за человек. Вроде как складываем пазл, первоначальный кусочек которого — усадьба Луторп. Что вы можете рассказать о том времени? Как вышло, что вы вообще там очутились?
И опять супруги Коннор переглядываются, словно в поисках безмолвного согласия.
— Н-да, — в конце концов роняет Брендон. — Пожалуй, все началось, когда я решил, что Дядя Сэм обойдется во Вьетнаме без моей помощи.
— Брендон был дезертиром, — поясняет Джанет.
— Значит, вы американец. — Карен удивлена.
Почему-то она воображала, что и он, и Джанет из Великобритании. Оба свободно говорят по-доггерландски, а американский акцент от английского отличить трудно.
— А вы? Откуда вы родом?
— Из Саутгемптона, — отвечает Джанет. — Мы познакомились на острове Уайт тридцать первого августа шестьдесят девятого года. Я была там вопреки категорическому запрету родителей.
— А я находился там нелегально, приехал на частном судне из Амстердама, вместе с Тео и компанией хиппи. Поскольку по понятным причинам я несколько недель назад пропустил Вудсток, мы решили махнуть на Уайтский фестиваль. Он, конечно, масштабом поменьше, но я видел Дилана, а вдобавок познакомился с Джанет, так что не жалуюсь.
Брендон тянется к чайнику и вопросительно смотрит на Карен, она качает головой. Ее разрывают противоречивые чувства: с одной стороны, она бы с радостью просидела тут весь день, угощаясь хлебом с грецкими орехами и слушая рассказы о том времени, когда сама была младенцем в пеленках. С другой же — надо быть разумной, поднажать на них.
— И через год вы, стало быть, приехали сюда.
— Да, Тео, не помню уже, каким образом, познакомился с Дисой, которая еще раньше познакомилась с Тумасом и Ингелой. Думаю, они встретились, когда Диса училась в Копенгагене на акушерку. Тумас ведь по матери наполовину датчанин. В свою очередь они с Пером друзья детства. Словом, так или иначе, прошел слух, что Анна-Мария получила в наследство усадьбу в Доггерланде и что они подумывают создать коммуну.
— Как я понимаю, были и дети? В смысле, с самого начала.
— Верно. У Ингелы были двое мальчишек, с небольшой разницей в возрасте, Орьян и Лав. А у Дисы — дочка лет пяти, по-моему. Метта.
— А у вас есть дети?
— Да, сын. Но он родился гораздо позже. Дилан — биржевой маклер в Лондоне, — говорит Брендон с безнадежной миной, которая свидетельствует, что он желал сыну другой карьеры. — Мы делали, что могли, — добавляет он с кривой усмешкой.
— А Сюзанна, стало быть, родилась лишь через год?