— По иронии судьбы, из всех нас именно Анна-Мария, если не считать Дису, очень любила детей. По правде говоря, она куда больше занималась мальчиками, чем сама Ингела, играла с ними, утешала, вставала к ним по ночам. Ингела рожала и кормила, но и только. Обо всем прочем заботился Тумас, а помогала ему Анна-Мария.
— И тут Ингела опять забеременела, — говорит Карен. — А у Анны-Марии детей по-прежнему нет. Оттого и депрессия.
— Боюсь, не только от этого. — Словно в поисках поддержки, Джанет бросает быстрый взгляд на мужа. Но Брендон неотрывно смотрит на стол. Джанет вздыхает и безнадежно разводит руками. — На сей раз отцом был Пер.
Карен чувствует, как внутри что-то переворачивается и на нее накатывает дурнота. Сердце щемит печаль о детях, которым не дано родиться, о детях, которые родятся на свет нежеланными, о чужих детях. И о детях, которые умирают. Детях желанных и любимых, но внезапно отнятых. Одни совершенно естественно заводят детей, одного за другим, и ничуть не удивляются такому дару. А другие этого лишены.
Анне-Марии пришлось не только осознать, что муж изменил ей. Он ждал ребенка от другой женщины. Она горюет, что не в состоянии забеременеть, а ее муж станет отцом. И все произошло прямо у нее на глазах, там, где, как ей казалось, она нашла спокойный приют.
— Продолжайте, — без всякого выражения говорит Карен.
Джанет косится на гостью, подвигает ей чайник и пустую чашку, продолжает:
— Как я уже говорила, мы уехали из усадьбы как раз перед тем, как Ингеле пришло время родить, и только пересказываем то, что прошлым летом узнали от Дисы. Раньше мы тоже ничего не знали, она ни слова не говорила, пока Тумас был жив.
Карен кивает:
— Значит, Ингела оставила Сюзанну у Пера, когда они вернулись в Швецию? Он ведь был ее отцом, так что, пожалуй, особо удивляться не приходится.
Я бы скорее руку дала на отсечение, чем оставила своего ребенка, думает она.
— Они оставили одну девочку. Вторую она и Тумас забрали с собой, в Швецию.
На кухне повисает тишина. Двое детишек. Не один. И все же Карен потрясена не тем, что у Сюзанны была сестра. Она отчаянно пытается отыскать логику в услышанном от Джанет. Разделить двоих детей, одного оставить, второго отдать. Сделать выбор.
— Судя по всему, им пришлось срочно уехать, — говорит Джанет. — Один ребенок был с самого начала очень слаб и требовал больше ухода, чем могла обеспечить Диса. Ингела вконец изнемогла, ей было не до детей. Они тщетно пытались заставить ее кормить малышей, ничего не получалось, слабенькая девочка все больше теряла в весе, хотя они пытались давать ей искусственные смеси. И в конце концов было решено уехать в Швецию. Думаю, все решилось за считаные дни.