– А вы не могли бы… не могли бы ему сказать, что Томас пришел? Томас, он поймет…
– Я че тебе, телеграф? – выгнув бровь, раздраженно вопросил громила.
– Нет, но…
– Давай-ка вали отсюда, приятель, – процедил вышибала, – пока ноги целы. Я таких, как ты, и так не особо, а ты еще выпрашиваешь. Завтра твой дружок Чарли сменится, тогда придешь к нему домой и поговоришь, а пока – гуляй, понял?
«Будь ты проклят дважды, бармен Чарли!..»
– А десять оливеров как, не помогут? – умоляющим тоном спросил Томас.
– Пятьсот помогут, – буркнул здоровяк. – Есть? Вот и все тогда. Не испытывай мое терпение, повторяю еще раз…
С трудом сдерживая бессильный гнев, Томас буркнул:
– Ухожу…
– Верное решение, – хмыкнул вышибала. – И лучше не приходи сюда в мою смену, толку все равно не будет. Считай это дружеским советом, ага…
Вышибала кивнул альбиносу и отвернулся, демонстрируя, как ему наплевать на Измерителя. Нервно покусывая нижнюю губу, Томас устремился прочь – к подворотне, в которой его дожидался Кейси.
– Не вышло? – со вздохом спросил бородач, когда Измеритель вынырнул из-за угла.
Томас покачал головой, хотя мог этого и не делать: все было написано у него на лице.
– Что ж, мой выход, – подтянув сползшие брюки, сказал Кейси. – Жди.
И, шумно выдохнув, скрылся за углом. Какое-то время Томас еще слышал тихое мелодичное посвистывание, но потом оно растворилось в окружающем монотонном гуле, который для города был сродни тишине. Гул складывался из воя дворовых псов, которым отвечали псы домашние, из ругани, уличной или квартирной, проливающейся наружу через открытые окна и форточки – ночные ориентиры Томаса, которые сейчас только раздражали. Чтобы немного отвлечься от тревожных дум, Измеритель попытался расслышать в окружающем его шуме какие-то слова, но до ушей долетали только жалкие клочки слов, заботливо отчищенные ветром от первоначального смысла. Скрипнув зубами, Томас вытащил из кармана часы, открыл крышку и посмотрел на циферблат.
«Без двух восемь… Если не вернется через десять минут, значит, зашел… но вот будет ли там Патрик?»
Теперь, когда вышибала его прогнал, Измеритель начал сомневаться: а не врал ли бармен с самого начала? Может, никакого Патрика он и знать не знал, а просто увидел доверчивого альбиноса с толстым кошельком и решил, что обязан выудить из него побольше оливеров?
«Черт с ними, с деньгами… но где тогда искать Патрика? Снова таскаться по барам?»
Обида и злость, томительное ожидание результата, которого, вполне возможно, они с Кейси сегодня не смогут достичь, несмотря на все потуги… Томас хотел действовать, делать что-то, но вместо этого вынужден был торчать в подворотне и гадать, чем там занят его новоиспеченный бородатый друг. Возможно, он уже тащит к выходу из бара упирающегося Патрика? А может, беззаботно напивается за стойкой, тратя последние гроши на эль?