«Или размахивает револьвером перед носом мудака Чарли… будь он проклят в третий раз!..»
Мимо прошла влюбленная парочка. Девушка о чем-то щебетала, ее спутник, судя по скучающему виду, слушал вполуха. Наткнувшись взглядом на Томаса, парень скривился, точно увидел кучу навоза, схватил подругу за локоток и потащил прочь.
«Кретин… – со злостью подумал Томас. – Будто я заразный…»
Минутная и секундная стрелки на часах походили на юного щенка и его отца – дряхлого, побитого жизнью пса: молодой наматывал круги вокруг старого, а тот, любуясь сыном, изредка делал очередной шаг. У старого куда меньше сил, но вид энергии, бьющей ключом, все-таки заставляет найти в себе силы переставлять лапы снова, и снова, и снова…
«Десять минут девятого. Пора».
По запасному плану они – с Патриком или без него – должны были встретиться у задней двери бара ровно через четверть часа после того, как Кейси окажется внутри.
«Лишь бы все получилось».
Томас шел не торопясь, хотя его так и подмывало сорваться в бег. Сердце снова взяло прежний ритм, коленки задрожали; казалось, Измеритель вот-вот упадет, точно утомленный жизнью пес, которого он представлял совсем недавно, только не от старости, а от страха, сжигающего его изнутри.
«Наверное, если бы выпил больше, не трусил бы так… Надо было слушать Кейси!..»
У главного входа не было ни Кейси, ни вышибалы.
«Значит, оба внутри?»
Треклятая фантазия тут же нарисовала живописную картину: двое громил, пыхтя, пытаются оттянуть от розовощекого Патрика орущего бородача, который вцепился в него, словно дикая кошка. Томас мотнул головой, отгоняя это странное наваждение.
«К черту. Плохое и так случится, поэтому надо настраиваться на хорошее».
Свернув в проулок, Томас пошел между домами. Дверь черного хода находилась в самом конце, буквально в нескольких футах от стены, соединяющей угол бара и соседнего здания – серого, двухэтажного и явно нуждающегося в ремонте. В таких развалюхах обычно жили бедняки, неспособные накопить денег на что-то получше.
«А мы, изгои, ютимся в подвалах таких вот домов – потому что у здешних обитателей или совсем артефактов нет, или они очень слабые».
Томас увидел дверь черного хода. Выглядела она так, будто долгие годы служила подъездной в соседнем доме и только совсем недавно переехала сюда – до жути потрепанная, покрытая царапинами и непристойными надписями. Вишенка на торте – ржавая дверная ручка. Томас брезгливо поежился, представив, как за нее берется и тянет на себя.
«Наверное, то же самое испытывают шлюхи, когда ложатся в постель к альбиносу…»