– Не ври.
Я откашлялась и посмотрела на небо.
– Хорошо, я придумаю для тебя историю. Но ее продолжение ты должна придумать сама. – Он вытянул ноги и скрестил их в лодыжках. Я не могла сказать, остался он со мной лишь потому, что не хотел бросать странную десятилетнюю соседку в одиночестве, или потому, что ему было интересно со мной. Меня устраивал любой вариант.
– Ладно. Мир захвачен инопланетянами. И теперь ЦРУ рассчитывает только на тебя. Только ты можешь защитить человечество. – Он продолжил рассказ, рисуя для меня идеальную картину.
Я смотрела на него с восхищением.
– Кстати, как тебя зовут? – спросил он.
Я нахмурила брови.
– Наоми.
– Нет. Как тебя будут звать? – серьезно повторил он. – Просто придумай любое имя. Ты можешь быть кем угодно.
Я улыбнулась. До меня дошло. Выбор был безграничным.
– Клэр… нет, лучше Джулия. Ой! Нет! – Я взволнованно присела на колени. Я не могла угнаться за собственным воображением. Это было так здорово. – Я хочу поменять мое имя на Эллиот Кид! Так будет классно!
– Отлично, – сказал он и улыбнулся.
Его улыбка казалась искренней и честной. В ней не сквозило ни капли притворства. Я заслужила эту улыбку, и я была готова на все, чтобы заслужить еще одну такую же от Лахлана Холстеда.
Он говорил со мной долгие часы. Пока не взошло солнце. Пока мои глаза не стали закрываться сами собой. И я поняла, что мне пора домой. Той ночью Лахлан Холстед пробудил меня, втянул мой разум в совершенно новый мир. Я была слишком мала, чтобы понять: в возрасте десяти лет я по собственной воле отдала свое сердце Лахлану Холстеду.
– Ты поспала?
Я смотрю на Мэри.
– Да, немного.
Она стоит, наклонив голову, на ее лице появляется сочувствие, и я могу сказать, что она знает, что я лгу.
Мы уже рядом с дверью доктора Ратледж, когда перед Мэри останавливается какая-то медсестра и отводит ее в сторону. Я уже видела эту медсестру. Она того же возраста, что и Мэри, но у нее постоянно хмурый взгляд, и она носит темную одежду в тон ее строгому, мрачному облику. Прищурившись, я наблюдаю за быстрым движением ее губ. Я могу только разобрать лишь обрывочные фразы, но вижу, как она произносит слова «предлагает» и «групповая терапия».
Внезапно мне становится трудно дышать.
Групповая терапия.
Только не это. Никогда и ни за что. Я, скорее, предпочту лоботомию, чем стану сидеть в кругу посторонних людей и говорить о своих проблемах.
Мэри оглядывается на меня через плечо. Я знаю: не жди ничего хорошего, когда ваша медсестра, которая в своем уме, выглядит не слишком радостно. Мне хочется бежать от одного только этого взгляда. Строгая медсестра уходит, оставляя меня и Мэри в неловком молчании.