— Конечно! — заверила её Лина. — Жуть просто!
Мадален бросила на подругу укоризненный взгляд и опустилась на лавку рядом с Сейли, успокаивающе улыбнувшись ей. Та плотнее закуталась в тёмный шерстяной платок и обречённо шмыгнула носом.
— На то и Йоль! — хмыкнул Роним. — Так про что рассказывать-то?
— Про господина Карэле! — выпалила Юта, с опаской косясь на хозяйку: не обидится ли та за дерзость. — Про то, куда он ходит за новым огнём!
Алли только покачала головой, пряча улыбку. Каждый год одна и та же песня! Впрочем, неудивительно, таков уж Карэле, и она давно с этим смирилась.
— Ну что ж, — протянул Роним, вытягивая вторую ногу, — это, пожалуй, можно. Наш огонь, сами знаете, непростой. Чуть не полгорода потом за ним придёт, разве что Момсы какие откажутся. От того огня, что господин Карэле в йольскую ночь приносит, добро прибывает, а зло дом сторонкой обходит. Это дело проверенное.
— Год назад кто-то слух распустил, будто наш огонь — из той железной дверцы, за которой пламя преисподней, — обиженно припомнила Лина. — Вот дураки-то! Дверца у хозяина припрятана и крепко заперта, а уголёк он всегда с улицы приносит.
— Да уж известно, кто у нас слухи распускает, — фыркнула Юта.
— Господин Карэле, понятное дело, не рассказывает, где огонь берёт, — продолжил старик, нахмурив брови, и болтушки замолчали. — Вот люди и гадают. Говорят, например, что он выбирается за окраину, а там вскакивает на огромного чёрного кота, да и был таков. Несёт его кот за леса, за горы, к логову последнего дракона. Тот спит, да одним глазом смотрит, не идёт ли кто. Но господин Карэле на чёрном коте мимо него молнией проскочит, дракон его пламенем опалить не успеет — одну только искру тот ладонью поймает. И в горшок её, на угли. А там уже кот его в мгновение ока к городу вернёт.
Ивер, кое-что знавший о чёрных котах, хмыкнул с досадой, но смолчал.
* * *
Пат, занесённый снегом, готовился к Йольской ночи. В некоторых домах уже тушили последний огонь, и они на глазах погружались в безмолвие и темноту. Карэле знал, что где-то в гостиной или на кухне ещё горят последние поленья, и семьи сидят вокруг, наблюдая за гаснущим пламенем. Тёплые блики пляшут в глазах притихших детей, пока те слушают истории. Кондитер хмыкнул, представив, сколько рассказчиков сейчас развлекают малышню сказками о нём самом. Чего греха таить — некоторые он сам же и придумал.
Трость бесшумно ныряла в снег, оставляя за собой длинные косые прочерки. Покачивался на плетёных шнурах горшочек для углей, используемый только для того, чтобы принести в эту ночь домой новый огонь. Карэле шёл туда, где каждый год, чего бы это ни стоило, добывал один-единственный уголёк.