В конце XVII века, в последние его десятилетия, грозная некогда турецкая армия ощутимо ослабла. Причины прекрасно известны: «разложение» янычаров, янычарского оджака (т. е. корпуса).
В первые столетия существования корпуса янычары (сплошь обращенные в ислам христианские мальчики, отменно выученные военному делу) были фанатичными и жестокими профессионалами. Профессионализм был доведен до всех мыслимых пределов. Все свободное время отдавалось военным тренировкам. Жить янычарам разрешалось исключительно в казармах. Запрещалось как жениться, так и заниматься каким-либо ремеслом. При этом, стоит подчеркнуть, относились к ним не как к каким-то людям второго сорта, а именно как к военной элите.
Некоторые военные историки считают этот «спецназ» лучшими солдатами тогдашнего мира. В чем, быть может, правы. Ничего подобного янычарам тогда не знал ни христианский мир, ни единоверцы-соперники Турции. Аналогов этой «бешеной рати» просто не существует.
Их число росло и росло, достигая едва ли не половины турецкой армии. Султан Сулейман Великолепный за сорок шесть лет своего правления (1520–1566) провел тринадцать успешных военных кампаний, из них десять – в Европе. И всем победам был обязан янычарам.
Однако понемногу прежняя система набора и подготовки янычар ушла в прошлое. Не стало знаменитой системы «девширме» – когда в подвластных султану христианских областях набирали регулярно определенное количество христианских мальчиков, тщательно изучали их характер и способности, и тех, кто оказывался более всего пригодным именно к военному делу, определяли в янычары.
Теперь в янычарский оджак стали в массовом порядке принимать коренных турок – выходцев из деревни, мелких торговцев, ремесленников. Но в первую очередь – детей самих янычар. Вот именно, детей. Со временем янычары получили право и жениться, и жить не в казарме, а в собственном доме, в любой момент могли уйти в отставку без всякого труда и заняться любым ремеслом.
Первыми двумя привилегиями янычары пользовались массово и охотно, а вот желающих выходить в отставку практически не было. Поскольку исчезла прежняя система каждодневной многочасовой учебы, военной подготовке уделялось очень мало внимания и времени. А жалованье было весьма приличное. Естественно, никто не стремился покидать столь легкую, безопасную и доходную службу. Наоборот, стремились пристроить на нее в первую очередь собственных сыновей.
Прежние железные бойцы теперь старались при всяком удобном случае увильнуть от участия в военных действиях. Или ввести систему, по которой пойти-то они на войну пойдут, но в боях или при осадах имеют право находиться на «передке» не более сорока дней (что имело место и во время осады Азова). Одним словом, уже в начале XVII века вместо прежних элитных войск незаметно сформировалась каста – многочисленная, ленивая, горластая, готовая перегрызть глотку любому, кто попытается посягнуть на ее немаленькие привилегии. Как уже говорилось, пышным цветом расцвели янычарские мятежи, когда свергали и султанов. Естественно, это никогда не было самодеятельностью оджака – из-за кулис янычарами управляли противоборствующие группировки турецкой знати. Но янычары были не в обиде, наоборот, им такое положение вещей страшно нравилось, потому что очередной мятеж всякий раз щедро проплачивался заинтересованными лицами. Оставалось лишь, подобно разборчивой невесте, высматривать тех, кто заплатит подороже.