Алексей Владимирович и его жена Александра Ивановна, — фронтовики и очень незаурядные люди — интересная часть среды, окружавшей Володю и формировавшей его личность. Не напрасно на пластинке «Алиса в стране чудес» Володя написал своему дяде: «Дорогому моему и единственному дяде и другу моему — с любовью и уважением к его прошлому и настоящему».
— Прошлое Алексея Владимировича Вы воззвали, можно сказать из далеких и славных военных лет. А как в дальнейшем осуществилась его жизнь? И каким конкретно, кроме его, безусловно, крайне важного личного примера в целом, было его влияние на племянника?
— Алексей Владимирович был человеком не только большой отваги и богатой души, но и талантливым. Если до войны он окончил артиллерийское училище, то после — стал литератором. Высшее образование получил уже совсем взрослым, годам к тридцати, на факультете журналистики Московского университета. Много писал, печатался. В конце жизни был директором отраслевой киностудии Министерства Речного флота. С Володей они встречались, вели длинные разговоры, интересные. Задумали вместе фильм сделать. Как видите, были связаны не только родственными, но и другими, невидимыми нитями…
Большое значение, конечно, имело то, что Володю окружали люди яркие, незаурядные, наделенные чертами, не каждому свойственными.
Людмила Владимировна права. И если теперь, на новом ее рабочем месте ее окружают портреты Высоцкого, его пластинки, его поклонники, постоянству которых мог бы позавидовать любой актер, любой поэт, то прежде, когда-то, в течение ряда лет она сама не только входила в его окружение, но и играла там одну из главных ролей.
Нижнетаганский тупик… Это место всегда хранило свое первоначальное название. Если обогнуть знаменитый Театр на Таганке, родной, многолетний, последний творческий дом Владимира Высоцкого, то перед нами откроется узкий, кривой тупичок с домиками прошлых веков, на крышах которых все еще дымятся зимой две-три трубы, как и сто лет тому назад.
Здесь всего одна современная, многоэтажная постройка. А остальное… вот, эти домики с трубами. С воротами, отнюдь не чугунными и не резными, а самыми простыми, наспех сколоченными из самых обычных досок. С покосившимися заборами, крашенными к каким-то очередным праздникам в голубой или зеленый цвета, ныне сильно полинявшими. Здесь жили когда-то бедные люди! Но есть приметы и былой состоятельности других прежних обитателей: узкие, узорчатые, из крепкого металла лестницы с перилами, редко встречающиеся в наши дни. Они странно затеряны среди чахлой травы и ведут в гору, если стоять внизу, и круто вниз, если смотреть сверху. По таким лестницам можно пройти к одноэтажным домикам, занятых теперь какими-то новыми СМУ и ДЭЗами, к другим улочкам и тупикам, маленьким, словно построенным понарошку, для игры. Время возникновения одноэтажных домиков, в которых жили когда-то какие-нибудь бедные старушки с дочерьми, старики со старушками — определить трудно. Зато двухэтажные, с узкими оконцами, окаймленными узорами из кирпича, явная принадлежность Москвы до пожара 1812 года. Они уцелели тогда, стоят и теперь. Хорошо бы и остались: сердце москвича радуется при виде такой старины: здесь Русью пахнет!