Бромберг развернул машину, и вскоре они были у подъезда, где жил Поляков.
Лифт поднял Алексея на девятый этаж. Дверь открыла молодая женщина в домашнем халате. Увидев незнакомого мужчину, она смутилась. Садовников догадался, что это жена Сергея — Лариса, и сразу представился.
— Вы к Сереже? Проходите, пожалуйста. — Лариса посторонилась, и Алексей оказался в тесной передней. — Раздевайтесь. Он с дочкой занимается.
Услышав разговор, Поляков вышел в переднюю и, сдержанно поздоровавшись, молча смотрел, как раздевается Алексей. Из кухни выглядывала пожилая женщина, по-деревенски повязанная платком.
Раздевшись, Садовников прошел в комнату. Когда они остались вдвоем с Поляковым, Алексей спросил:
— Как здоровье?
— Ничего. Врачи обещают послезавтра на работу выписать.
— Не рано?
— Им виднее.
Разговаривая, Сергей смотрел куда-то в сторону, под стол. И взгляд у него был тяжелый, неподвижный.
— Я вообще-то ненадолго, — сказал Алексей. — Тут с кое-какими формальностями надо закончить.
— Понимаю, — без всяких эмоций ответил Сергей.
— Вы дружили с Березиным не один год. И меня сейчас интересует такой вопрос: кто из его знакомых мог пойти на преступление?
— Боюсь, что на этот вопрос я не смогу вам ответить, — помолчав сказал Сергей. — Знакомые Толика — мои знакомые. Но думать на кого-то из них… Нет, не могу.
— Значит, никаких отношений с прежними соседями или одноклассниками он не поддерживал?
— По-моему, нет.
— Теперь вот что. Напишите, что было четвертого января. Как пришел на работу, как сломалась машина с тринадцатого, как появился Березин… Изложите только факты, а я подожду.
Сергей присел к столу, положил перед собой лист бумаги, достал ручку, повздыхал немного, устраиваясь поудобнее, и начал писать.
В комнату бесшумно вошла Лариса, присела на тахту, молча и скорбно глядя на Сергея. Алексей подсел к ней и тихонько, чтобы не отвлекать Полякова, спросил:
— Вы у Березиных-то бываете?
Лариса утвердительно кивнула. Потом помолчала и добавила:
— Тяжело сейчас Тамаре, никак в себя не придет.
— Еще бы, — согласился Садовников, — такое горе. Вы часто у нее бываете?
— Нет. Своих забот хватает. Дом, работа, то да се. Пару раз заходила, посидели, поплакали. Я к Толику очень хорошо относилась. Он славный был: веселый, добрый. Тамаре с ним легко было. Они почти и не ругались друг с другом… Просто ума не приложу, как это могло случиться. В большом людном городе, чуть ли не среди белого дня…
В комнату осторожно вошла Полина Владимировна и тоже присела на тахту.
— Пишет, — сказала она, показав головой на сидящего за столом Сергея. — Извелся прямо за эти дни. Как прибежал четвертого-то без четверти пять, как залег, так до сих пор отойти не может.