Брат, найди брата (Немченко) - страница 161

Но догорают ведь только те, кто вообще обладал этой способностью — гореть.

Газик снова трогается к жерлу и тут же замирает. Трогается и замирает опять. Теперь он так близко от огня, что, торопливо пробегавший по своим делам пожилой сталевар посчитал нужным дать круг, чтобы жестами предупредить водителя: понятно, мол, ты отчаянный парень, раз неизвестно зачем сюда заехал, но, смотри, мотор так и пыхнет, от машины ничего не останется!

Кажется, что Брагин не видит пожилого сталевара, но все же кивает: понимаю, мол.

И еще короткий рывок поближе к полыхающей огнем, булькающей взахлеб, тяжело клокочущей «груше»… Может, это вовсе не жерло конвертора — жерло вулкана… Или это бушует яростная магма какой-либо затерянной в огненном мироздании другой планеты?

Во все глаза глядит на гудящий огонь Веденин и вдруг с силой смежает веки…


Ясный солнечный день. Еще стоит зима, но по всем признакам видно, что властвовать ей осталось совсем недолго… Так белы березы вокруг веденинского коттеджа. Такое глубокое и такое синее опрокинулось над ним небо.

А под ним — самые земные заботы.

Около коттеджа стоит тяжелая грузовая машина с открытым задним бортом. Двое грузчиков помогают Зое и Эмме Борисовне укладывать вещи.

Вот подают наверх большой, неумело связанный узел, вот картонную коробку, перетянутую шпагатом одну и другую стопу книг… Вот из дома вынесли красный хоккейный шлем, вот протянули в кузов длинную клюшку.

Придерживая карман, быстро выходит из двери на улицу Максим и почти тут же громко свистит. Эмма Борисовна тянет вслед руку, хочет что-то сказать ему, но Зоя останавливает мать.

Сунув руки в карманы и приподняв плечи, мальчик одиноко идет по аллее. Идет и идет.

Смотрит ему вслед старый дворник, качает головой, прислоняет черенок лопаты к березе, закуривает.

Около коттеджа останавливается «Волга», выходит из нее сидевший за рулем Брагин, на ходу подхватывает коробку, которую несла Зоя, с маху подает в кузов.

И тут слышится громкое обиженное ржание — судя по нему, лошади, как она ни пыталась, на волю не выбраться…

Снова уверенно свистит вдалеке Максим, снова, не останавливаясь, идет себе по аллее.

Кто на машине, а кто внизу, все они стоят, смотрят мальчику вслед, и в это время снова слышится и норовистый храп, и — уже освобожденное — радостное ржание.

Лошадь догоняет мальчика, привычно пристраивается с той стороны, где у него набит сухариками карман, и он тут же угощает ее, а она в ответ выставляет переднюю ногу, укладывает на нее голову…

Мальчик бросается к ней, обеими руками пытается приподнять шею и, когда лошадь привстает, сердито топает ногой, горячо жестикулирует и, наверное, говорит ей что-либо строгое.