Только в том-то и штука: маленько, да не совсем. Слишком глубокая, надо понимать, осталась в душе у нее рана.
Ну, и брал я на себя если не все, то во всяком случае многие заботы по дому, пытался ей, как мог, облегчить, значит, учебу, да только не такой она человек, чтобы пойти на халтурку — даже чертежи, которые, как ты, может быть, знаешь, ни один уважающий себя вечерник не делает, а отдает за них десятку какому-либо инженеру из Сибгипромеза, — даже чертежи эти она сама делала…
А думаешь, все это время, пока Надя училась, не хотелось мне ребятенка? Думаешь, ее не уговаривал?
Хороший мальчишка наш первый сын, и отношения у меня с ним сложились самые, брат, железные — слава богу, родного отца не помнил, когда поженились мы с Надей, было ему полтора годика, и он до сих пор твердо уверен, что родной отец — это я.
Но мне-то хотелось е щ е сына, ты меня понимаешь?
Мне и первый словно родной — ведь я о нем часто больше, чем Надя сама, заботился.
Но хотелось мне и с о в с е м родного.
И с большим опозданием родилась у нас в конце концов дочка, не девчонка, скажу я тебе, — ангел небесный. Такие дети, сам понимаешь, только от настоящих-то отношений — чтобы слова эти, про любовь опять же, не говорить…
Ты бы посмотрел в это время на мою Надю!.. И как расцвела, и как еще сильней ко мне потянулась!
Но думаешь, согласилась она взять тот самый законом положенный ей год, чтобы с дочкою посидеть? Куда там!
Она у меня экономист, но работала до сих пор не по специальности, а тут вдруг место подходящее подвернулось, и она, конечно, пошла, ну а как же! А маленькую Марусю мы — в ясельки.
Ясельки-ясельками, однако…
А вообще-то ты знаешь, как пеленки пахнут, когда стираешь?.. Я помню до сих пор. И не подумай, что говорю об этом в каком-то плохом смысле, нет, брат!.. Я и сейчас еще стирал бы и стирал, лишь бы только было за кем.
Но еще одного ребятенка мы себе так и не позволили — некогда!
Удивительная, скажу я тебе, штука… Вот, допустим, встретились бы мы с тобою лет эдак двадцать назад, когда не то что на месте промплощадки пустырь был, а еще и там, где поселок. Встретились, и ты б мне сказал: вы же, писатели, — провидцы, предсказатели будущего… Вот ты бы задушевно так и сказал: а знаешь, мол, Володя, дорогой, вот построим мы тут настоящий город, да только не все в нем будет ладно, не все, как говорится, по уму. И найдутся, мол, потом и у нас такие граждане, которые день-деньской будут ходить по этому городу и на газонах бутылки собирать, затем до вечера возле ларька толкаться, а после отправятся ночевать кто по подвалам да по стайкам, а кто — и по этим самым колодцам на теплотрассе… Ты представляешь?!