Я думаю об этом, долго – так что и второе занятие проходит без особо приятных моментов.
А после нас находит помощник секретаря.
– Рейм, Лудар. Господин ректор хочет вас видеть.
Едва не присвистываю – хотя не умею. Новости одна другой лучше.
Келли издает стон и смотрит на меня живо, впервые за день.
– Как думаешь, что происходит? Это связано со вчерашним, верно?
– Пожалуй, иначе было бы странно.
– И что мы будем говорить, если сейчас попадем на допрос? Может, правду?
Тут есть один момент. Как бы я ни злился на Санди, мне не очень хочется спокойно и за спиной рассказывать, какая она идиотка. Но я смотрю на напряженные плечи бесенка – и понимаю, что пошлю и эту мысль в лаву, если понадобится. От Илмана можно ждать разного. Это серьезно. Мне почти хочется подойти к напарнице, взять ее за плечи и сказать что-нибудь, что говорят в таких ситуациях.
«Все будет хорошо», например. Глупость какую-нибудь – потому что день выходит глупым.
Но она первой мотает головой и предлагает определиться по ходу дела. Подать друг другу жесты: один палец за правду, два за ложь.
Ладно, сойдет.
С таким настроем мы идем к Илману.
Здороваемся с его секретаршей, как приличные студенты. Я прохожу первым – но приготовленные слова летят в бурю, потому что в кресле перед ректором, спиной к нам, сидит Кинан Рейм.
Мой, чтоб ему пусто было, отец.
Илман бросает на нас взгляд исподлобья.
– Проходите, – говорит на мою попытку застыть столбом.
Кинан Рейм разворачивается и говорит тоже:
– Здравствуй, Иден.
Стараюсь не слишком хмуриться в ответ. Невольно беру Келли за руку, киваю, здороваюсь – хотя это не очень просто: зубы так и сжимаются, не желая пропускать воздух.
– Келли, это мой отец. Кинан Рейм, – представляю тем не менее. – Отец, это Келли.
– Рад наконец с вами познакомиться. – У моего чопорного родителя, как всегда, негромкий, почти мягкий голос и острый взгляд. Он встает, следуя манерам, хотя делает это так, будто бережет каждое движение.
Не представляю, что в голове у бесенка. Ее губы двигаются – но она тут же берет себя в руки:
– И я с вами, лорд Кинан.
Даже удивлен, что это заявление звучит без фальши.
– Я тоже счастлив, что вы наконец увидели друг друга. – Мне кажется, или в голосе Илмана сквозит сарказм?
Паршивая ситуация. Келли дико некомфортно – она, конечно, не кричит об этом, и, знай я ее похуже, мог бы догадаться не сразу. Но слишком прямые плечи, грудь вперед выдают боевую готовность. Заманчивое зрелище, конечно, но мне вдруг хочется схватить ее и увести ото всей этой дури.
Попытаться разрядить обстановку, что ли?