– Бесенок, мне очень сложно сейчас молчать и не мешать, – выдает избранник. Его взгляд пробирает меня насквозь. Разворачиваюсь к нему всем телом и едва не прикладываю палец к его губам.
– Эти чувства очень важны для меня, – продолжаю, глядя в голубые глаза. – Я считала их ненормальными, не могла найти им объяснения. Но ведь если рассказать все честно, вот так, все становится понятно, да? Я, наверное, люблю тебя. Не знаю точно: мне всегда было сложно в себе разобраться. Но, во-первых, я не хочу терять тебя и все то, что сложилось между нами. А во-вторых, не позволю тебе принимать вину в одиночку. Мы же пара.
Лицо Идена – почти незнакомое. Он смотрит на меня не мигая, глаза чуть расширены и блестят слишком ярко. Губы замирают так, что их линия кажется мне непривычно мягкой и особенно красивой. Все тело напряжено, будто он борется с каким-то острым желанием.
Например, схватить меня прямо здесь, на глазах у Илмана.
А я вдруг хочу его поцеловать.
– Подводя итог, – отрывает нас от разглядывания друг друга ректор. – Вы действительно оба сговорились, чтобы разрушить чужую пару. А теперь помогаете друг другу. Защищаете друг друга. Великолепно справляетесь с опасностями и бежите ко мне, чтобы наперебой признаться в своих чувствах. Я ничего не упустил?
С трудом понимаю, что это последний вопрос. Сначала отвечаю, что все приблизительно так, – а потом удивляюсь:
– Наперебой?
– Я тоже сказал, что люблю тебя, бесенок, – произносит Иден, и его рука вдруг ложится мне на щеку. Разворачивает к нему снова. – И у меня это дольше, чем у тебя, уверен. Хотя, конечно, для признаний мы выбрали не самую подходящую обстановку.
Я невольно ловлю губами воздух – потому что заклятье в эти же секунды отпускает меня. И я понимаю: одно дело болтать все, что приходит на ум, под чарами, а совсем другое – смотреть в пылающие глаза избранника и слышать вот такое.
Дыхание сбивается. Сердце напоминает о себе – резкими, быстрыми ударами разгоняя по телу кровь и что-то еще. Нечто очень сладкое, болезненно-желанное. Глаза вдруг щиплет. В носу свербит, будто я на полном серьезе готова удариться в слезы. Нет, это уж точно перебор.
И я понимаю лишь запоздало.
Иден Рейм говорил, что любит меня. Не мне, а другим. При Глории – и ее потерянный вид приобретает новые краски.
Меня прерывает новый вздох Илмана, о котором я опять почти забыла.
– Что же, спасибо за откровенность.
Поворачиваюсь к ректору, понимая, что не очень-то и хочу. Разбивать этот невозможный момент. Но Иден убирает руку, и я вдруг решаю, что могу хотя бы самую малость: не бояться того, что будет дальше.