Но когда я развешиваю в шкафу одежду, когда вынимаю книги, конспекты и все для учебы, немного успокаиваюсь. Это всего лишь душевая. Спальня у меня своя, условия – на порядок роскошнее, чем нужно. В гостиную можно и не ходить. Мы с Реймом почти не будем пересекаться, а мыться можно как-нибудь быстро и незаметно. Точнее, желательно, чтобы это он мылся незаметно. Мы над этим поработаем.
Но когда я успокаиваю дыхание, мои потекшие в нужную сторону мысли прерывают стук входной двери и голоса за стеной.
– Неплохо! – слышу веселый голос Вальдо. – А здесь можно жить.
Ему вторят еще несколько голосов и заливистый девичий смех. Не хочу выходить, но выхожу – чтобы застать зрелище, от которого во рту собирается кислота.
Они стоят здесь: несколько парней и девчонок из компашки Рейма уже завалились в нашу гостиную. В руках у Дуласа бутылка вина и бокалы; Кариса достает из сумки еще одну. Мажу взглядом по «гостям» и не нахожу ни одного доброго лица.
Нахожу десяток врагов.
Мое появление встречают внезапной тишиной.
– О, Лудар. – Вальдо склоняет голову набок, глядя на меня то ли с интересом, то ли с насмешкой. – Будешь пить с нами?
И я понимаю, что обещание отметить наш ритуал – не шутка.
В этой гостиной. Рейм собирается сегодня праздновать с другими придурками здесь.
Несколько секунд я пытаюсь взять себя в руки. Сам виновник очередной катастрофы преспокойно сидит в кресле. Вид у него расслабленный, но взгляд, обращенный на меня, предостерегает.
– Присоединишься? – спрашивает он.
– Мне надо кое-что почитать. И написать, – выпаливаю быстрее, чем думаю. Я и правда хотела взять в библиотеке книги по программе парников, изучить все заранее. Хотя не это причина отказа, конечно, – я не могу задержаться с этими людьми в одной комнате.
Рейм встает и идет ко мне.
– Один бокал, Келли.
Он прямо по дороге перехватывает бутылку у Дуласа и бокалы у Вальдо. Пять секунд спустя застывает передо мной.
Я смотрю, как он разливает вино – сначала нам, потом остальным. Аристократические недоумки снова приходят в движение, но острые взгляды колют меня со всех сторон.
Во всем этом безумии Рейм вкладывает бокал мне в руки. К счастью, сейчас его движения – не такие резкие, как раньше, словно он сделал выводы. Даже когда наши пальцы соприкасаются и когда его рука вновь трогает мою спину.
Прямо под волосами. Я подавляю дрожь – может, оттого, что этот жест кажется слишком необычным, каким-то почти нежным и потому трижды неправильным. Аристократ покачивает бокал, баюкая гранатовую жидкость внутри.
Он произносит небольшой тост, заканчивающийся словами: