Наконец, он разобрал написанное:
«Принять настройки по умолчанию? Кивните головой, если согласны».
Про какие такие стройки надо было молчать, конюх не понял, а голова и так кивнула, сама по себе, когда Митрофан плюхнул в лицо водой из ведра.
Надпись мигнула и поменялась. Написали неведомые бесы:
«Поздравляем! Вы приняли верное решение. Следуйте дальнейшим инструкциям….»
Акиму стало совсем тоскливо, значит, победили они, раз поздравляют, теперь следовать придется, видать беса так зовут, который конюха в пекло поволочет. А может и не бесы это вовсе? А кто?
Батюшка Варфоломей подполз к Акиму.
— Ты мне вот что скажи, Акимушка…. Ты все равно скоро подохнешь, чего тебе таится. Скажи, как на духу — видишь ли ты Бога? Есть он? Или нет? Или врет все митрополит….
Аким беспомощно мотнул головой.
— Есть, батюшка!
Поп беспокойно заерзал.
— Какой он, Акимушка?
— Бородатый, говорит непонятно и букавы с цифирами вокруг него зеленые пляшут.
— Ох, как интересно! Конечно бородатый, каким же ему еще быть! Я вот тоже бородатый Ты говори, говори Акимушка, — засуетился поп.
Но Аким свесил голову и не подавал больше признаков жизни. Батюшка Варфоломей зло глянул на Прокопа и Митрофана.
— Что ж вы, ироды, творите, нешто нельзя было меня пораньше позвать, он бы после причастия святого да исповеди, да с молитвою, с радостью на тот свет бы пошел, а тут уже и отпевать некого. Оба три недели строгого поста и сто раз в день «Отче наш» и двести «Богородицу». И поклонов по сто штук в день.
— Так это барин Илионор Владимирович наказал, мы ж разве что, мы завсегда, разве не понимаем, что без исповеди убивать нельзя, прости нас грешных, батюшка…
— Препираться? Еще пятьдесят поклонов в день! Я вас научу мать нашу, православную церковь, любить!
— Будет исполнено, батюшка, как скажете, так и исполним!
— За что же на него барин ваш осерчал так?
— Так эта, застал, эта, значит, там эта, ну…
— Да не мычи ты, сказывай, что было!
— Так эта, застали, значит, конюха в господской спальне, а Лизавета Борисовна на нем, чисто, как в срамном виде на коне скакала, ну вот, так оно, значится, и было.
Батюшка Варфоломей увидел в окне заплаканное лицо барыни
— Ох, Лизавета Борисовна, Лизавета Борисовна, вон оно как, значит, кому не такая, а кому такая. В постах, Лизавета Борисовна, будешь грехи замаливать, уж я тебе сделаю! — батюшка уже и забыл, зачем пришел, так его захватила перспектива наказать как следует барыню.
— Батюшка, так что, Акимку, соборовать будете?
— Это мы сейчас, соборуем, значится, лучше всех, на тот свет, как по маслу пойдет, ангелы фиуу — и понесут.