Из-за кофия стол Аким покинул голодный с урчащим животом — так случилась первая неприятная оказия в наполнившая его несчастный день. А голодный Аким был злой и рассеянный человек, ни о чем другом, как о харчах он думать не мог. Вот и в церкви повторяя слова грамоты и цифиры арифметики за страдающим похмельем батюшкой из их домовой церкви, думал о еде. Аким всегда удивлялся, на кой черт это их барин заставлял Акима вместе со всей другой дворней учиться писать и считать. Блажь это, однако, барская, думал он. Но делал вид, что старается. А как не стараться? Это даже хуже поклонов и молитв, потому что за невыученный урок Митрофан Силантьич, барский управляющий, бил розгами, и били не шутейно, как следует, с оттяжкой, так что шкура вспучивалась от удара и болела несколько дней.
Вторая неприятная оказия случилась сразу за первой неприятностью — пока седлал баринового жеребца, лопнула подпруга, да так, хлестнула в сторону, что пребольно ударила Акима по носу, аж слезы потекли. Он сплюнул от досады.
— Не-е не убудет сегодня день просто так, без большой бесовской оказности. Вот ей Богу не убудет. Эх-ма, жди Акимка, кряпись, будет ноне еще промашка позлее утрешней….
И промашки сыпались одна за другой, будто до сего момента где-то копились, а потом враз высыпались на бедного конюха: то мерин навалил яблок на самом пороге, а Аким, не увидев, вступил в кучу и, поскользнувшись, упал; а опосля в сено упала и затерялась пятикопеечная монета, которую конюх берег, надеясь напиться на престольный праздник в кабаке. Обедал Аким печальный и уставший от неудач, так что даже не заметил, что и ел.
Но вот после обеда удача возвернулась к Акиму лицом и улыбнулась во всю ширь своей улыбки. Барыня, Лизавета Борисовна, зазвала Акима, передвинуть шкаф у её в комнатах. Прибежала сопливая молодая сенная девка Пронька.
— Дядя Аким иди к барыне шкапу ей передвинуть надо. Тока ты быстрее иди, она серчает, говорит, пусть он немедля идет. Что ей утерпежу нет, как шкапу надо передвинуть. И чего она его двигает туды сюды?
Шкаф Акиму приходилось двигать и раньше, никак он не мог найти себе правильное место, так что Аким хорошо знал, что делать дальше: не спеша, вразвалочку прошел к бочке с водой, стоявшей в углу конюшни. Быстро, но очень тщательно умыл лицо, потерев кожу мокрым пучком сломы, потом уши, прополоскал рот, почистил очиненной палочкой между зубов, как однажды научила его барыня. А после, раздевшись до нага, самый главный инструмент для перемещения шкафов. Помывшись, Аким оделся, широко перекрестился на потемневшую от времени и пыли икону святых Флора и Лавра — покровителей конюхов, чтобы, значит, шкаф хорошо передвинулся и тишком пошел к барыне в ее комнаты.