Михаил замолчал — вроде всё объяснил, но Андрей не успокаивался:
— Ты уверен, что больше никто не придет по наши души сюда?
— А больше не было никого, мы четверо — всё, что смогли сюда переправить. Мало того, кто сюда сейчас из того мира полезет, попадет сюда в сильно разобранном виде. Народу, пока это не выяснилось, полегло немало. Так что на дверь смотреть с опаской не надо, никто там не появится из две тыщи двадцатого.
— Погоди, Миша, получается, мы здесь собственную историю меняем?
— Нет, собственного дедушку здесь ты убить можешь при желании, ничего не случится. Ты же про множественные миры слышал? Вот мы сюда когда прыгнули, этот мир от того отпочковался, что здесь произойдет, там уже не аукнется. И чем дальше в сторону уходит история, тем труднее сюда попасть. Так что с подполковником этим нам сильно повезло. Сейчас мы потихонечку погоним через него информацию, пока военную, пока не поменялось ничего, ну, про Бадаевские склады, допустим, сообщим, но надо еще посмотреть, сколько там реально сейчас продовольствия, стоит ли с этими складами светиться, а потом уже техническую, потому что собрано здесь всякого добра, — Михаил похлопал по чемодану, — на триллионы долларов, даже если оптом продавать. Продавать только никому не будем, очень уж пожить подольше хочется.
Андрей, вспомнив про узнавание вчерашнего подполковника, поинтересовался:
— Ты что же, всех военачальников теперешних знаешь в лицо, начиная с полковника?
— Да ну, придумал тоже, — засмеялся Михаил. — Проще всё. Я же на пенсию из ГРУ ушел, ну, слышал же про аквариум, Резуна читал, небось [2]? Вот, мы там тесной компанией собирались время от времени побухать в музее у нашего приятеля, который там дослуживал после ранения. Стол, за которым мы квасили, стоял прямо под стендом с фотографиями этих ребят, которые в ГРУ теперешнем начальники. Так что я с этим Алексеем Адриановичем, можно сказать, много литров водки вместе высадил. Но подробности по всяким персоналиям, конечно же есть, я в эмиграцию не один день собирался.
— Ладно, вот так, значит, мы повлияем на историю, будем сливать потихоньку, чтобы нас никто не раскрыл, инфу, а сами втихаря будем сидеть в углу и раз в неделю ходить ужинать в «Метрополь», чтобы, опять же, особо не светиться? Так ты, Миша, видишь наше участие в этой войне? — внезапно вспылив, спросил Андрей.
— А ты, значит, на фронт пойдешь? Ржевский выступ в одиночку выпрямлять? «Вольфеншанце» поползешь взрывать? Андрюша, не надо пытаться забивать гвозди микроскопом. Ты кем из армии дембельнулся? Сержантом? И что ты там навоюешь? Неужели непонятно, что тот факт, что мы с тобой из будущего, умнее нас не делает. Да, искушеннее, хитрее, образованнее, наконец, но не умнее. И уж точно не лучше. Так что прекращай истерику и давай начинать работать. — Михаил замолчал, глядя на притихшего Андрея и продолжил уже спокойнее. — Придумал что-нибудь по легендированию информации для ГРУ?