Он рассмеялся.
— Да, я просто хорошо умею им пользоваться. Но здесь… Я могу забросить его только с платформы. Это расстояние на добрых двадцать длин, равных росту человека, да ещё пятнадцать в высоту… Крюк слишком тяжёлый. Я не справлюсь. А более лёгкому я не захотел бы доверить свою жизнь.
Лиандра подошла ко мне, пока я разглядывал ворота. Она положила мне руку на плечо.
— Я тоже чувствую разочарование. Но, кажется, нам придётся найти другой путь.
— Хорошо, — сказала Зокора. — Тогда я отправляюсь на поиски. Поппет я возьму с собой. Она чувствует камень, — сказав это, она повернулась и исчезла в темноте, Поппет послушно последовала за ней.
Часть времени я провёл, ломая голову, но так ничего и не придумал. В конце концов я решил смотреть на это, как на комплимент строителям крепости.
Затем вытащил свой резец.
— Что это за дерево? — спросила Лианда, когда села рядом и прислонилась ко мне. — Я ещё никогда такого не видела.
— Это не дерево, — я поднял вверх кусок, над которым работал. — Просто хочу кое-что попробовать. Это часть от панциря ползуна. Его можно резать также, как мыльный камень, только ещё намного легче. Думаю, он хорошо подойдёт для чёрных фигур твоих шахмат.
— Не знаю, должна ли я испытывать отвращение, — сказала Лиандра.
— Ты имела бы что-то против слоновой кости?
— Нет, почему?
— Ну, это ведь зубы. Вырванные с кровью из челюстей и…
Она ударила меня локтем в бок.
— Прекрати, Хавальд!
Она рассмеялась.
— Ладно, ладно. Просто дело в том, что я испугалась этих ползунов больше, чем дракона.
— Я больше никогда не смогу смотреть на тараканов так, как раньше, — сказал Янош. — Я тут как раз вспомнил одного парня, которого знал. Интересно, пришли бы они ему по вкусу?
— Как это? — с любопытством спросила Лиандра.
Янош рассмеялся.
— Он был сумасшедшим. Он говорил, что насекомые — это хорошая пища, и ему нравилось есть саранчу и других жуков, поджаренных на масле.
Лиандра встряхнулась.
— И у него не было несварения? — спросил я.
Был один, нет два случая, когда я чуть не умер от голода. В обоих случаях насекомых можно было найти. Если бы я знал, что их можно есть, я бы съел.
— В определённом смысле было. Он бросил своих насекомых в общую кастрюлю роты, чтобы пробудить у нас вкус.
— И что случилось? — спросила Лиандра.
— С ним произошёл несчастный случай. Он головой вниз упал в сортир и захлебнулся, — он широко ухмыльнулся, и поневоле я тоже рассмеялся.
— Это ещё более омерзительно, чем насекомые, — с отвращение сказала Лиандра. — Не знаю, как вы можете над этим смеяться.
— Лиандра. Упасть в сортир — это термин, обозначающий, что его товарищи его убили, — объяснил я.