Я поднял руку и слегка коснулся рукоятки Искоренителя Душ. Раньше было так, что клинок воспринимал только живое, всё остальное было от него сокрыто. Только то, что было живым, он выслеживал, словно охотничья собака. Собственно, это было даже не зрение, а скорее передаваемые им ощущения. Это тоже изменилось.
Теперь он различал всё: тюк, на котором я сидел, жука, который прокапывал подо мной проход в слоях тончайшего хлопка, капли пота на моём лбу, кровь, которая журчала по моим венам.
Раньше он даже возжелал бы маленькую искру жизни жука, теперь же принял его к сведению и остался… спокойным.
В какой-то момент я открыл свою сумку и достал наполовину вырезанную шахматную фигуру. Она была сделана из слоновой кости и изображала белого всадника. Форма коня пока ещё не была закончена до конца, но уже сейчас некоторые линии указывали на силу и элегантность гордого животного. Наездник был изящным, а его лёгкие конские доспехи воспроизведены по примеру кавалерии Бессарина, всего лишь засечка здесь, намёк там.
Но лицо было уже закончено. Едва ли больше, чем ноготь моего мизинца, на нём вырисовывались черты Наталии. Я присмотрелся к фигурке. Как так получилось, что я придал её лицу такое решительное выражение, даже сам этого не заметив? Этот всадник найдёт свой путь, преодолеет стены и препятствия, пересечёт линии фронта и обороны, ничто не собьёт его с курса…
На мгновение я снова увидел, как она стоит в храме, только что крестившись во имя моего бога. Она посмотрела на меня, засмеялась и пригласила подойти. Я вспомнил, как отвернулся от неё. Как же небрежно поступаешь иногда с теми людьми, кто тебе важен. Может потому, что не хочешь этого признавать.
Я осторожно положил фигурку обратно в сумку. В скором времени мы отчалим. Я надеялся, что тогда у меня найдётся время, чтобы закончить её.
Я с трудом встал, так что захрустели сухожилия, подвесил меч к поясу и спустился с тюков, неподвижный и неуклюжий, словно старик, каким и должен был быть.
Зокора нашла меня, но я сомневался в том, что она подумает сообщить остальным о моей победе над некромантом. Она следовала за своей собственной путеводной звездой, и не всё, что она делала, имело для меня смысл.
Сколько бы много людей не толпилось в гавани, они освобождали мне место, отступали назад и бледнели, когда видели меня. Моему измождённому разуму потребовалось какое-то время, прежде чем я это заметил, а потом ещё, прежде чем понял причину.
Кровь, запачкавшая мой плащ, была не кровью некроманта. Газар вымыл её из тонкого льна. Это была кровь Наталии. Я так долго сидел на тюке, что она высохла.