Если глаза людей не были тусклыми от страданий, то в них была подозрительность или кровожадность. С моей талии свисали меч и кинжал, но с ними я был недостаточно вооружён; казалось, в этом месте люди конкурировали друг с другом за то, кто из них сможет, не спотыкаясь, носить больше всего оружия.
Пока я сидел там и глодал кролика, ко мне подошла маленькая девочка. Тощая и одетая в лохмотья, она стояла и смотрела на меня широко распахнув глаза. Она ничего не говорила и, похоже, не попрошайничала. Но только когда я жевал, она жевала вместе со мной, когда я глотал, девочка тоже глотала. Я был голоден, как волк, но мне было всё сложнее и сложнее есть, так что в конце концов еда застряла в горле.
Я предложил ей остатки костлявого жаркого, она недоверчиво посмотрела на меня, подошла и протянула руку, не к жаркому, а к моей… ширинке!
Я чуть не столкнул мои драгоценные сапоги в воду при попытке увернуться. Лишь в ужасе покачав головой, я протянул ей кролика. Наконец она поняла, выхватила жаркое у меня из рук и убежала, как будто за её душой гнался сам Безымянный.
Я ошеломлённо смотрел ей вслед и чуть не прозевал свои сапоги, которые хотел утащить старик. Когда я их у него вырвал, он зашипел, как гадюка, показал мне неприличный жест и тоже убежал так быстро, как несли его тощие ноги.
В юности я видел страдания и нищету, стал свидетелем того, как голод уносит жизни людей, а также, как жадность и чистый эгоизм превращает их в животных.
Тем не менее даже в самый тёмный час Келара, когда в зернохранилищах моего родного города больше не осталось даже зёрнышка ячменя, никогда не было так плохо, как здесь, поскольку достаточно часто люди проявляли благородство, чтобы поделиться с незнакомцами тем немногим, что у них осталось.
Я посмотрел на свои сапоги, вздохнул, и втиснул страждущие ноги в кожу. У меня не было другого выбора, если учесть то, что лежало здесь на улицах. Болели не только ноги, нет, измученным было всё моё тело, кололо даже в рёбрах. Ведь перила на корабле сломались не сами по себе.
Казалось, что после утоления жажды и голода, моё тело теперь хотело напомнить о других вещах, которые обстояли со мной неважно.
Я был жив, сыт, более или менее невредим, но всё ещё не знал, что мне делать.
Возможно, до захода солнца осталось ещё пол отрезка свечи, достаточно времени, чтобы более детально исследовать это гнездо пиратов. Но сначала я купил точильный камень у одного из торговцев. Он хотел за него три медные монеты, я одарил наглую морду взглядом василиска, и он от страха пригнулся, но без драки я не смог снизить цену больше, чем на одну медную монету.