Мягкий уголок в углу приглашал на непринуждённую беседу. Высокие полки ждали свои свитки и книги. Длинный, но низкий шкаф с выдвижными ящиками занимал почти целую стену, а над ним висел гобелен, на котором была выткана сцена на корабле; на заднем плане за полураздетыми женщинами были видны речные ворота города Газалабад.
Два высоких канделябра с пятью свечами обещали, что даже ночью здесь будет достаточно света. Всё было новым и блестело, а комната пахла пчелиным воском.
Не считая того, что у меня зародились небольшие сомнения, смогут ли изящные стулья выдержать мой вес, комната казалась удобной и уютной.
Армин замер перед нами, казалось бы, в глубоком смирении. Когда мы так ничего и не сказали, он выпрямился.
— Эта самая незначительная из всех комнат, открытая для просителей, надеющихся на милость эссэры. Скромная комната, едва достойная вашей красоты.
Лиандра хотела что-то сказать, но я, прикоснувшись к ней, остановил её.
— Мы осмотрим и другие комнаты, когда они будут готовы, — сказал я Армину. — Надеюсь, что для меня вы тоже предусмотрели одну.
Он усердно закивал; видимо что-то заметил в моём голосе.
— Надеюсь, это тихая комната, где никто не сможет подслушать и возможны конфиденциальные разговоры. Там, Армин, мы вскоре уделим время давно назревшей беседе.
— Всё будет так, как вы пожелаете, — заметил Армин, но когда кланялся, я поймал его на том, как он испытующе на меня смотрит.
— Я не забыл своего верного слугу Армина. За твою бескорыстную службу тебя нужно соответственно вознаградить, — я одарил его своей самой неотразимой улыбкой. Но, казалось, это улыбка немного встревожила его.
Он поклонился ещё глубже.
— Ваш дом и ваш верный слуга будут ожидать вас в полдень, эссэри.
На обратном пути я собирался подняться на «Копьё Славы», чтобы ещё раз поговорить с Дералом. Охрану у ворот в гавань усилили до четырёх солдат, которые детально нас осмотрели, но всё же пропустили. Причина этого вскоре стала очевидной: там причалила большая, раскошено оборудованная двухмачтовая дау, охраняемая дюжиной солдат, которые носили символ Дерева — племени, к которому теперь принадлежала Марина.
Здесь разгружали груз, что, вероятно, и послужило причиной, почему этот корабль не пришвартовался у дворцового причала, который находился всего в нескольких сотнях шагов к востоку. Лиандра прислонилась к стене одного из домов, чтобы понаблюдать за происходящим в гавани.
— Что ты собираешься делать с Армином? — спросила она.
Я прислонился к стене рядом с Лиандрой и вытащил трубку и мой новый яблочный табак и начал набивать её.