Я открыл глаза. Но не было никакой ударившей меня молнии, а также я не услышал грохота грома вдалеке.
— Даже не знаю, что сказать. Только одно — я не его ангел. Вы должны…
Я замолчал, когда заметил, что они ловят каждое моё слово. Я чуть не дал им совет.
— Я видела вас, эссэри, — тихо сказала Файлид.
— Но вы не последний бутон Льва. Это Фараиза, — выкрикнул я, слишком поздно заметив, что глаза всех троих округлились.
— Фараиза была бы бутоном Дерева, — тихо заметил Эркул. — Когда моя дочь назвала мне имя, ребёнок ещё не родился. Я даже не знаю, выжил ли он при рождении, прежде чем убили мою дочь, а возможно и внучку.
Браво, Хавальд. Даже Зокора справилась бы с этим лучше. Что теперь?
— Она жива. Марина жива, — сообщил я.
Они продолжали на меня смотреть.
— Откуда вы знаете? — голос эмира был хриплым.
Не обращая внимание на этикет, я встал, подошёл к окну и выглянул в сад.
— Я сам её видел. Она вернётся к вам. Через три дня.
— Это пророчество? — спросила эссэра Фала.
Она улыбалась за своей вуалью со слезами на глазах. Боги!
— Нет. Таков был план, чтобы защитить её. Не спрашивайте. Это не совет, это просьба.
— Вы должны рассказать нам больше! — выкрикнул эмир.
Я помедлил лишь мгновение, в конце концов, тайну я уже разгласил.
— По дороге в Газалабад мы нашли разрушенный лагерь группы, с которой путешествовала ваша дочь. На лагерь напали, а вашу дочь похитили. Мы также нашли вашу внучку Фараизу, скрытую в песке. Она была жива. Ваша дочь умоляла Сольтара о милости и самолично спрятала её. Тогда мы ещё ничего не знали о кланах или их значении. Мы взяли Фараизу с собой и нашли для неё кормилицу. В поисках потерянных спутников мы обнаружили Марину в руках работорговцев. Я выкупил её и соединил с ребёнком, — я глубоко поклонился. — Простите, но сейчас я не хочу рассказывать больше.
— Оставь это, Эркул, — сказала эссэра своему сыну. — Я верю и доверяю ему. Пока нам должно быть достаточно того, что мы не будем скорбеть.
Я снова поклонился, в этот раз глубже.
— Благодарю вас.
— Я допрошу вас через четыре дня, если до тех пор не буду держать её в объятьях, — заметил эмир.
Возможно, он и верил в пророчество, но в этот момент был человеком, который привык повелевать о жизни и смерти. В этом случае о моей жизни. Его выражение лица ясно это показывало.
Я надеялся, что в том месте, куда Армин отвёз Марину, она действительно будет в большей безопасности, чем здесь. По крайней мере здесь у них была охрана.
— Марина — цветок, — тихо сказала эссэра Фала. — Файлид бутон, потому что ещё не замужем. Это она подразумевается в пророчестве.