— Эгорхан, — обратилась королева к младшему брату, — отдай мне Сердце.
Его взгляд, переведённый на владычицу лесов, казалось, сверкал радостью одержимого, но древний эльф владел собой полностью. Хотя сестра и скрывала чувства великолепно, глаза выдали её. Лицо Ойнлиха исказилось гримасой брезгливого презрения, он оскорбился.
— Ах, вот, что ты решила, вот, что подумала. Стало быть, я хочу забрать его себе? Я изменник? Подлый тать? — процедил он сквозь зубы столь угрожающе, что королевская стража потянулась к эфесам сабель. — Забери немедленно! — бросил Великий Сорокопут.
Королева приняла драгоценнейший из даров чуть дрогнувшей рукой и затянула тесёмки потуже.
— Вот как вы храните его? — продолжал Эгорхан уже со злой насмешкой, следя за сестрой сквозь полуприкрытые веки. — Какой-то жалкий воришка смог украсть Сердце, Цеолантис! Сердце!!!
От его крика все кустодии обнажили клинки, но властный жест королевы предотвратил кровопролитие.
— Мы подумаем над нашими ошибками, — пообещала она примирительно, всеми силами пытаясь сокрыть страх перед братом. — Позволь провести тебя обратно наверх…
— Благодарю, но нет, — холодно молвил владыка Леса Шиов. — Я хожу только через те порталы, которые сплетает Бельфагрон.
Это было оскорбительно, неучтиво, достойно наказания. Но никто не поднимет руку на Великого Сорокопута, который, едва только прибыл в Аскариат, вынужден был броситься в погоню за тенью. Вор ускользнул ото всех, но не от охотничьих глаз Эгорхана.
— В таком случае, мы будем ждать тебя во дворце, брат мой.
— Спрячь Сердце получше, — бросил он, — и если хочешь, я придам твоей страже моих Чернокрылых, чтобы этот позор больше никогда не повторился.
Она стерпела и это, зная, что, если покажет уязвимость, явит боль, её собственный сын Гильдарион набросится на дядю и развяжет войну домов невзирая ни на какие последствия. Он уже едва сдерживал гнев.
Цеолантис удалилась через портал и тело вора было унесено Стражами Кроны вслед за госпожой. Тогда Саутамар сунул два пальца в рот и издал пронзительный свит, — хлопая крыльями, в лабиринт спустились нетопыри.
Возвращаясь в крону, Эгорхан Ойнлих держал поводья левой рукой, а пальцы правой медленно сжимал и разжимал, всё ещё чувствуя тепло Сердца, его вес, твёрдость, пульсирующее биение. Вместе с сыновьями он достиг одной из множества воздушных площадок дворца, под которыми нетопыри смогли удобно повиснуть. Всадники перешли на подвесные мостики и поднялись на саму площадку, куда уже спешила свита.
В столицу Лонтиля Ойнлих кроме сыновей привёл десяток старых, проверенных ветеранов из числа Чернокрылых Сорокопутов и чародеев дома. Он не признавал больших и пышных свит, которые таскали за собой главы других домов, отдавал предпочтение стремительным отрядам.