Молельный дом к тому позднему часу оказался пуст, но ещё открыт. Несколько бритоголовых тщательно подметали и мыли полы, досыпали уголь в центр залы, тёрли и скребли убранство стен. Эти люди не говорили на шахмери, плохо знали вестерлингву, но зато прекрасно владели хассуном, на котором Кельвин мог связать несколько слов. В ответ на его вопросы, они растолковали, что святая мать покинула то место и перешла в дом, арендованный общиной для её проживания. Один из уборщиков любезно предложил проводить и, благо, идти пришлось недалеко.
Выше по улице, под самой средней стеной, находился дом, ничем не отличимый от многих соседских: угловатый, правильных форм, сложенный из каменных блоков, с плоской крышей. За калиткой находился просторный двор, а при крыльце несли караул две Змейки из свиты Самшит. Войдя в здание, одноглазый увидел остальных, разлегшихся на мягких кушетках в нескольких комнатах, разделённых занавесями; правивших доспехи, переодевавшихся, омывавшихся, отдыхавших. Появление мужчины не смутило ветеранов, они только неспешно задёрнули занавеси.
— Вниз, — сказала Нтанда, — ступай вниз, наёмник.
«Гномы, вот уж придумщики, — думал Кельвин, ища лестницу».
По мнению горных карлов, коли жилой дом стоял под открытым небом, то над землёй должен был выситься единственный этаж, зато под землёй они копали и вытёсывали второй, а если дом был зажиточный, — то и третий, и четвёртый. Чем глубже под землю, тем богаче обустраивались хоромы.
В том доме было выкопано два подземных этажа, один другого краше, на каждом царило тепло, всюду разливался свет подземных кристаллов, и вода текла в стенных трубах. Равнинники считали гномов суровыми воинами гор и были отчасти правы, однако суровые воины гор имели весьма хорошее понимание о домашнем уюте и всяких благах.
— Я хотел бы побеседовать с госпожой, — сказал Кельвин, встав перед большой дверью, которую стерегли Пламерожденные, — если она ещё не спит.
Н’фирия кивком отправила одного из подчинённых в покои, а сама пристально осмотрела наёмника.
— По тебе что кротовол прошёлся?
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
— Дыхание с присвистом, будто рёбра не в порядке, хромоту до конца спрятать не смог, двигаешься скованно.
— Много будешь знать, — наживёшь седин.
— Я уже везде седая, сколько, думаешь, мне лет? Сто? Молодость давно прошла…
Вернулся телохранитель.
— Госпожа ожидает.
Кельвин чуть помедлил.
— Где Маргу?
— Эта тварь твой друг или мой? — хмыкнула старшая из Пламерожденных.
— Он никому не друг.
За дверью, оказались красивые помещения со стенами, обтянутыми тёмно-красным сукном, с мебелью редких пород, покрытой традиционным гномьим орнаментом; множество украшений притягивали взгляд: статуэтки, хрустальных вазы, золотые блюда с недешёвыми в горах фруктами; на стенах висели панно и дорогие зеркала, а световые кристаллы крепились в держателях, сработанных в виде драконов из полудрагоценного камня.