мами; взбалмошными гэл
анами, что носили клетчатые юбки вместо штанов; свирепыми и громогласными сваагах
орами. Благодаря умению проводников вести правильные речи и заготовленным подаркам, раз от разу получалось расходиться с аборигенами бескровно и даже получать охраняемый проход по их землям.
Но не всегда путешествие сохраняло такой спокойный ритм.
На десятый день пути хиллфолки со своих движущихся насестов стали замечать среди деревьев вокруг приречных троп движение. Они предупредили об этом остальных, но до синих сумерек более ничего подозрительного не происходило. Однако стоило каравану начать обустраивать бивак, из-за деревьев раздался многоголосый дикий рёв. Леса исторгли на путешественников ватагу чёрных, лохматых тел, размахивавших оружием. Огненные Змейки и хиллфолки тотчас же начали стрелять, загудели тетивы, загрохотали бомбарды, воздух наполнился сизым пороховым дымом и свинцом. Братья Звездопада, обнажив кривые кинжалы, с пугающим безмолвием устремились навстречу опасности и завязалась сеча. Хиас кромсал и рубил в самой её сердцевине, отвечая на вопли и визги врагов беззвучным движением губ — молитвой.
Кельвин Сирли на пару с белым орком устроили пир жестокости. Человек, видевший будущее, недосягаемый и вездесущий, отнимал жизни так ладно и легко, что его убийства перетекали одно в другое словно единственное долгое, непрекращающееся движение. Маргу таким изяществом не обладал, — он просто набрасывался, откусывал части тел и двигался дальше, равнодушный к оружию, пытавшемуся оцарапать его шкуру.
Надо всем с высоты гулгома стояла Самшит вместе с Пламерожденными. Святая мать молилась о скорейшей победе, но невнимательно, запинаясь, — она пыталась разглядеть в гуще мельтешивших тел выгоревшую на солнце голову. Наконец ей удалось найти взглядом окровавленное лицо, дева испугалась. Кельвин же, утёрся и прокричал:
— Уходите дальше! Дальше!
Погонщики гулгомов заставили тех шагать, стрельба продолжалась ещё некоторое время, но вскоре стихла, как и сама битва. Враги поняли, что дело их обречено, визжа и стеная они бросились в разные стороны, а в погоню бросились только два наёмника.
— Хиас, догони её и охраняй!
— Куда вы, господин Сирли?
— Если они выживут, приведут новую ватагу, язви из души! Мы вырежем всех до одного!
Пророк Элрога наконец смог отпустить дыхательный ритм, который поддерживал всё то время. Он задышал тяжело и жадно, с шумом, опёрся на собственные колени, ощутил сколь стремительно выступал на лице пот. В его годы практиковать Семь Дыханий было уже совсем непросто. Хиас стоял среди мертвецов на пропитанной кровью земле, с окровавленным ножом, сам весь в эссенции жизни. Его братья помогали раненным и ловили козерогов, успевших разбежаться, пока предводитель рассматривал застывшие маски смерти.