— Почём мне знать? Думаю, через неделю-другую у кого-нибудь дойдут руки наложить на тебя Печать Огня, а до тех пор…
— Я и так прозябаю здесь уже столько дней! Какого ахога?! Что я сделала не так?! Я здорова и требую…
Но волшебник не стал слушать, это не входило в его обязанности. Гломп призвал в лекарский покой стражей и Райлу повели обратно в камеру. Она ворчала всю дорогу и даже выкрикнула несколько грязных ругательств, когда волшебная дверь затворилась и пропала, оставив только смотровое окошко в стене.
— Что б вы до конца года кровью ходили! — крикнула она, отводя душу, и упала на кровать.
Говоря по чести, бытие Райлы в плену у Порубежного Легиона могло сойти за жизнь в гостинице для знатных особ. Её кормили трижды в день, держали в тепле и удобстве, под рукой всегда была чудная уборная с горшком, из которого всё исчезало, ванная с неиссякаемым запасом горячей воды, книжный шкаф полнился томами… Райла хорошо умела читать, Октавиан научил её. Но волшебник давно уже был мёртв, а вместе с ним умерла и её тяга к письменному слову. Зато никто не запрещал отжиматься часами напролёт, стоять на руках, приседать и подпрыгивать, чтобы дотянуться до потолка. Любая рутина, лишь бы ускорить бег времени.
Ею охотница и занималась, когда в смотровом окошке появилось вдруг лицо. Сначала Райла не узнала этот грозный, морщинистый лик, но когда с той стороны громыхнул голос, яростный и громкий как шум камнепада, сердце ёкнуло.
— Пошевеливайтесь! Отопри уже эту дверь, мальчишка, живо!
— Талбот, — прошептала охотница прежде чем высоко по-девичьи возопить: — Талбот!
Волшебная дверь проявилась и открылась, на пороге комнаты стоял высокий старец могучего сложения, облачённый в тёмные дворянские одежды и с дорогим сиреневым плащом на плечах. Он опирался на посох, имел длинные усы и седую бороду до пояса, глаза из-под косматых бровей метали молнии.
— Выходи немедля!
Райла стремительной лисицей выскользнула в коридор и встала подле старика. Кроме них двоих у камеры был волшебник с рыжим гребнем, — её пленитель, — а за его спиной сжимали зачарованное оружие стражи.
Языка, на котором Талбот Гневливый обратился к рыжему, женщина не знала, чуждая речь со множеством неожиданных сочетаний звуков безошибочно передавала только одно, — великую ярость. Старик даже не пытался повысить голос, стены дрожали от самих слов, наполненных волшебной мощью. Рыжий претерпевал это испытание с холодной отрешённостью, как горный пик, непоколебимый под ударами ветров.
— Если вы закончили, ваше могущество, — заговорил он, когда архимаг наконец умолк, — то прошу спуститься, на плац вас ожидают мастера пространственной магии, готовые провесить портал.