На Жоржика натравили Эрика, и через четверть часа я уже наслаждалась запахом домашней постели и уютом любимой кровати. В гостях, конечно, хорошо, но дома гораздо лучше. Только завтрашний прием вызывал серьезные опасения…
Утром Адриан дал последние указания, и они с невесть откуда взявшимся Мэрдоком (которого Самюэль и Эрик провожали откровенно ненавидящими взглядами) покинули наш гостеприимный дом еще до завтрака. А вот я не отказала себе в удовольствии полакомиться блинчиками за разбором утренней корреспонденции и беззаботным щебетанием Сэда. Парнишка жутко соскучился по мне и, уплетая за обе щеки сахарные плюшки, без умолку делился новостями и благодарил, что дала его матушке работу на графском приеме (еще бы граф об этом не узнал!).
Время до вечера тянулось томительно долго. Я успела сделать необходимые дела, трижды отшить Егора, убедив, что прекрасно помню нашу цель и сделаю все необходимое, чтобы умостить свои прекрасные ягодицы на графском кресле.
За час до приема Кэролайн вернулась домой, чтобы помочь мне переодеться. Обычный вечер, которых за время моей жизни в Китридже были уже сотни, в этот раз вызывал трепет и волнение. Кристиан так и не объявлялся, хотя Кэри видела его пару раз: озабоченного, задумчивого, нелюдимого, надменного. В общем, выглядел граф как и обычно, ничуть не терзался тем, что между нами произошло. Впрочем, с этим ему помогала справиться леди Арабелла. Поговаривают, последние несколько дней они неразлучны и народ уже ставит ставки, объявят ли сегодня вечером об их помолвке!
Из ладоней выпали бумажные крошки. Не заметила, что превратила салфетку, которой хотела поправить помаду, в труху.
– О чем вы так беспокоитесь? – заботливо спросила Кэролайн, подкалывая мои кудри заколкой с россыпью мелких изумрудов под цвет моего наряда.
Я все же надела корсет и выбрала наряд с открытыми плечами и грудью. Нет необходимости весь вечер обмахиваться веером, а всем известно, как на таких приемах бывает душно! По лифу корсета бежала золотистая шелковая нить вышивки, выписывая затейливые цветочные узоры. Такая же нить украшала подол пышной изумрудной юбки.
– С чего ты решила? – отряхнула дрожащие ладони от бумажных крошек и натянула на лицо вымученную улыбку.
– Мы знакомы пять лет. Я вас как саму себя знаю.
– Наверное, даже лучше, – усмехнулась, застегивая на запястье золотой браслет с россыпью изумрудов. Такие же сережки надела в уши и повернулась к подруге.
– Это из-за него? – догадалась она. – И из-за нее?
К глазам подступили непрошенные слезы. Я улыбнулась еще шире и меня стиснули в крепких материнских объятиях.