Егор шумно сглотнул, принимая угрозу.
– Что ты здесь делаешь? Мы договаривались ехать порознь! – прошипела, когда мы остались наедине. – И я не шутила. С некоторых пор мне претит твое общество.
– А я помню, мы договаривались, что ты держишь язык за зубами, а трусы – на месте.
– Баринов, ты за словами следи, если зубы дороги!
– Позовешь защитничков? – прошипел он, брызгая слюной.
– Я, знаешь ли, научилась парочке приемов от местных.
У Егора дернулась верхняя губа. Он отодвинул стул и оседлал его задом наперед.
– Маша, если ты не остановишься, моя мать примет меры. Они с Кириллом настроены куда более решительно, и не станут терпеть твои выходки! Ты пойми – я единственный, кто на твоей стороне. Что бы ты ни думала, я люблю тебя.
– Сейчас расплачусь, – скрестила руки на груди.
– Можешь считать меня бараном – как угодно, но ты жива только благодаря мне.
Откуда он узнал про барана?!
– И на тот случай, если тебе очень захочется поболтать, ну, знаешь, обсудить с графом или кем-то еще, как можно нас убрать, знай. Если со мной, матерью или Кириллом что-то случится, наши люди активируют протокол «последний фейерверк». Объяснить, что это значит?
Я смотрела на Егора как на полоумного террориста.
– Бабах, бабах, бабах, – с лихорадочной улыбкой и жестикулируя, произнес он. – В столице и всех городах социального значения распустятся бутоны с тротиловым ароматом. По всему Китриджу. От Айрона до Ортингтона.
– Вы сумасшедшие!
– Мама велела передать, что это последнее предупреждение. Весь город видел, как ты зажималась с графом, а мы договаривались о другом.
– Я сделала и делаю все необходимое, – голос дрогнул.
– Да если бы я не появился, он бы отымел тебя прямо в прихожей!
– Думай, что говоришь! – я вскочила и поджала губы, чтобы не наговорить лишнего. Но видит бог, еще слово – и не сдержусь. Несмотря на все угрозы, несмотря ни на что – не сдержусь ведь!
– Ты лишь подогреваешь его интерес! – разозлился Егор. – Млеешь в его руках, как дешевая потаскуха.
Ну, все.
Я ударила ладонями по столу и прорычала:
– Я люблю его! Понятно? Люблю! И если собрать все твои поцелуи, все ночи, что мы провели с тобой вместе, они не заменят и взгляда сэра Кристиана! Я променяю все годы, проведенные с тобой на одно его прикосновение! Ни разу в твоих объятиях я не чувствовала того притяжения, той страсти, той искры, что есть у нас с Кристианом. Ни разу не чувствовала себя в безопасности с тобой. Тебя это бесит? Злит? – кричала я, наслаждаясь яростью и бессилием в глазах Егора. Пусть почувствует себя таким же беспомощным, какой чувствовала себя я, когда он имел мою лучшую подругу. – Ты сам все разрушил. И я научилась жить дальше – без тебя. И это хорошая, счастливая жизнь. Потому перестань унижаться – это омерзительно! И не тешь иллюзий, что все будет как раньше. Не будет. Вы шантажируете меня, а я выполняю ваши требования, причиняя боль тому, кого люблю. Но поверь, когда вы получите желаемое – наши пути разойдутся. Я сделаю все, чтобы никогда тебя не знать и не видеть! Никогда!