— Вряд ли, даже одного шанса из ста тебе не дам. Процесс очень болезнен для тела и средоточия. Можно разрушить энергоструктуру и навсегда остаться калекой. Но ты, Эдельтайя Акарат, редкостный везунчик, так что, почему бы не рискнуть?
Я уставился на маленькую ложечку, зажатую между пальцев: вода с серебристым отливом обманчиво искрилась. Сомнений, однако, не было. Что так умирать, что эдак. Тут хотя бы шанс выжить есть, пусть и крохотный.
— Запомни, — сказал Комацу, как только я проглотил содержимое и вернул ему ложку, — Не позволяй эссенции вырваться на свободу. Независимо от испытываемых боли и мук, ты должен терпеть и контролировать её.
Кивнув, успокоил сердцебиение, ловя дыхательный ритм и сосредоточившись на одной мысли — ради чего всё это делаю: отомстить Тэнг, вернуть Луолану воспоминания и его самого, покарать его врагов, найти отца и стать выдающимся практиком боевых искусств.
Меридианы горели, словно по ним тёк жидкий огонь. Ощущение не было похоже ни на что, пережитое раньше. Единение с духом по сравнению с этим — легчайшее щекотание пёрышком. Концентрация аспекта Силы в этих каплях поражала. Эссенция, словно ураган в океане, бушевала в каналах, пытаясь вырваться и разорвать их изнутри. Лишь неимоверным усилием воли смог заставить себя продолжать циркуляцию.
Мышцы горели, из уголков глаз, ушей и носа текла кровь, кости будто раздробили… Но я продолжал сидеть, глубоко дышать и прогонять экстракт по каналам, твердя как мантру, что не могу позволить себе умереть, пусть не ради себя, так ради Луолана.
Весь остаток дня и всю ночь просидел в той же позе, сражаясь с хаосом, бурлившим в меридианах и средоточии. Несколько раз почти сдался, когда боль становилась просто невыносима, а напряжение слишком велико. Тогда вспоминал своего друга, первое существо в этом мире, которое даровало мне шанс перестать быть калекой, и ублюдка Тайко, обрёкшего меня на смерть.
Наконец, когда солнце выглянуло из-за гор, окрасив пелену водопада в оранжевые и пурпурные тона, почувствовал, что напряжение в каналах незаметно стало спадать и объятый надеждой на успех удвоил усилия. В течение следующих нескольких часов боль продолжала уменьшаться, пока, наконец, последние её отблески не исчезли.
Медленно открыв глаза, увидел Комацу, стоящего всего в нескольких шагах сбоку с широкой улыбкой на лице.
— Похоже, ты и впрямь редкостный везунчик, Акарат. Как себя чувствуешь?
Я моргнул несколько раз и согнул пальцы, прежде чем ответить.
— Как человек, которому следует хорошенько помыться! От меня разит похлеще, чем от выгребной ямы в разгар лета!