Фадеев кивнул, как ни в чем не бывало. Выпил залпом. Привстал, придвинул к себе упаковку и плеснул еще.
– Так ты чего не спишь? – он разглядывал ее и улыбался. Снисходительно и понимающе. Будто уже знал, о чем она мечтала там, у себя в комнате.
Варвара почувствовала, как покраснели, налились смущением уши. На всякий случай прикрыла их влажными после душа волосами. Посмотрела искоса на мужчину.
– А ты? Чего домой не поехал?
Покачал головой:
– Устал как собака, – поставил локти на стол. Глаза улыбались. – Вчера как завелся с этими уродами, так и в бегах.
Укол совести заставил опустить девушку голову: «бега» в том числе и из-за нее были.
– Зачем за нами гнались? Думали, что в машине дети Толмачева?
Фадеев посерьезнел: он эту версию и не отрабатывал. А между тем, она вполне крепкая. Особенно если заказчик покушения – все-таки не Барановский.
– У меня подозрение, что хотели просто напугать, – откровенно признался.
– Или отвлечь, – словно прочитала его мысли девушка. – Я только не понимаю, почему Толмачева в обычный городской стационар привезла «Скорая»? Я думала, олигархи в частных клиниках обслуживаются.
– Это если геморрой, то можно в частную с удовольствием. А если огнестрел, то ничего лучше старого доброго Склифа не придумали.
Фадеев щелкнул языком и улыбнулся, посмотрел на девушку внимательнее. Первое знакомство говорило не в ее пользу: его раздражали глуповатые и самоуверенные девицы. Но наблюдательность новой знакомой подсказывала, что он не рассмотрел в ней что-то. И это «что-то» сильно повышало его интерес к ней. Кроме того, мгновение, когда она ответила на его поцелуй, отдавалось в памяти мягким теплом., разгоралось внутри.
Он тяжело посмотрел на девушку, решительно встал, хлопнул ладонью по столешнице:
– Все. Пойду. Мне спать два часа осталось, – направился к двери.
– Глеб! – ее голос звенел. Он остановился посмотрел через плечо. – Спасибо…
Она, что же, знакома с рекомендациями его отца? Просить прощение, если не виноват, и благодарить, если не знаешь, что сказать, но хочешь оставить о себе приятное впечатление.
– За что?
– Отчего-то у меня такое ощущение, что ты мне сегодня спас жизнь…
Он отмахнулся:
– Да ну, бросьте, Варвара Степановна, – он опять перешел на «вы». – Я всего лишь вас поцеловал.
И, не дожидаясь, пока она сообразит ответную колкость, вышел из кухни.