– Есть у меня кое-какая затея, – добавляет она еще более загадочно.
«Затея»? Она никогда ничего не скрывала и не планировала тайком…
Я думаю о том, что она, должно быть, выбрала не то слово, так что просто улыбаюсь и продолжаю идти, довольная тем, что хотя бы на время отделалась от этой непонятной уловки с кроватью.
Результат!
– Ты улыбаешься? – спрашивает Мелисса, пялясь на меня.
– Что? Мне нельзя улыбаться?
– Ну можно… Только это нервирует, – она издевательски пожимает плечами.
Я возвращаю своему лицу саркастическое выражение, но задаюсь вопросом: неужели я испытываю нечто, хотя бы примерно похожее на «счастье»?
Странно…
Нас ведут через кухню во второй коридор, похожий на техническую площадку для приема грузов, и мимо комнаты, в которой лежит до сих пор стонущий Магнус.
– Может, нам… – начинает Триша. – Он как?..
– С ним все будет в порядке, – уверяет Инге. – Постельное белье здесь.
Она даже не останавливается, чтобы посмотреть на своего больного мужа, а продолжает тур, показывая нам помещение со стиральной машиной, сушилкой и морозилкой, а также с переделанным книжным шкафом, на полках которого лежат свежие, хрустящие, аккуратно сложенные простыни.
– Вытяните руки, – приказывает она, и мы подчиняемся. – Здесь по простыне и пододеяльнику для каждой, затем вы можете взять наволочки.
«Наверное, примерно так бывает в тюрьме, – думаю я, выстраиваясь в очередь за аккуратно сложенным бельем. – В приятной и симпатичной тюрьме, но все же…»
– Все взяли? Тогда пойдем, – говорит Инге, выпроваживая нас из подсобки.
– Здесь ванная, – кивает она на большую комнату с белым кафелем, в которой спокойно мерцает единственная свеча.
Что там насчет викингов и костров?
Мимоходом я замечаю в коридоре книжный шкаф, на котором на самом деле расставлены книги, а также чуть скрытая от обзора корзина с мобильными телефонами.
– Это что… – шепчу я Трише.
– Да, – говорит Инге, услышав меня. – Но я верю, что вы не станете пользоваться ими до конца недели.
Веришь? Ты еще не имела дела со мной.
Меня охватывает почти непреодолимый порыв протянуть руку и схватить iPhone, который служил продолжением моей руки на протяжении одному только богу известного количества лет во всех случаях, когда речь не шла о стоматологических операциях. Любопытно, насколько сильно это чувство – как если бы оно не имело ничего общего с моей личностью, а было лишь исключительно функцией моего организма. Как дыхание. Иногда я даже не обращаю внимания на фотографии своих детей, пролистывая их на своем телефоне. Что, возможно, не характеризует меня как идеальную мать. И все же…