– Ну в любом случае вот они.
Инге отдает ему свой сверток и жестом показывает, что мы можем положить наши припасы.
– Пойду обратно, посмотрю, как там дети.
– Ладно, – бормочет Магнус со слегка пристыженным видом.
– О, у вас дети? – спрашивает Марго.
– Трое, – поднимает Инге бровь. – Магнус не говорил?
– Нет, не говорил, – качает головой Марго, не осознавая, что только усиливает неловкость ситуации.
Инге ничего не говорит, а лишь улыбается.
– И где они сейчас? – вырывается у меня. – Я имею в виду – дети.
– Гуляют где-то, – беззаботно машет рукой Инге, но, заметив, что мое лицо искажает нечто приближающееся к ужасу, добавляет: – Играют. Детям требуется определенная доля свободы. Мы называем это «здоровое пренебрежение».
В это мгновение раздается вопль, и в поле зрения появляется мини-викинг с соломенного цвета волосами. Магнус приседает, встречая его распростертыми объятиями, и подбрасывает его в воздух под громкий визг и заливистый смех.
– Осторожней, он ел ягоды, – начинает Инге, заметив перепачканные руки сына, но Магнус не обращает на нее внимания и снова подбрасывает ребенка в воздух, а потом переворачивает и держит за ноги.
– Магнус, смотри, он, наверное, слопал едва ли не больше своего веса, – снова предупреждает Инге. – Я бы на твоем месте…
Магнус по-прежнему не обращает на нее внимание, поэтому Инге поворачивается и уходит, бормоча себе под нос: «Раз, два, три…»
Словно по приказу ребенок отрыгивает, орошая пурпурной смесью ягод и желчи ноги своего отца.
– Фуууу! – Магнус опускает сына и пытается отскрести рвоту со своих шаровар.
Инге втягивает губы, подавляя улыбку, прежде чем сказать: «Я предупреждала», а потом обращается к ребенку: «Давай, пошли».
– Надеюсь, мы еще скоро увидимся, – говорит она остальным и уходит.
– Ого, она… – произносит Триша, на этот раз лишившись дара речи. – Разве она не…
Я никогда не встречала подобных ей.
У Мелиссы же на уме другое.
– А что в корзине? Посмотрим?
Мы смотрим.
С приближением сумерек мы отвариваем кое-какую собранную Марго и Тришей зелень, а Магнус показывает нам, как приготовить тесто из неплохого вида муки в холщовом мешочке. Мы собираемся испечь хлеб, говорит он нам, прямо на костре.
Я собираюсь было заявить, что не ем хлеб, и добавить что-то про непереносимость глютена (что неправда; не переносят глютен только мои бедра), но Мелисса тычет меня локтем. Я испуганно вздрагиваю (взрослые так себя не ведут!), но затыкаюсь от боли (ох…) и прикрываю рот, потирая руку.
– Выкинь из головы свою придурь и просто ешь гребаную еду, как положено, – шипит она.