Муки Галилея (Хигасино) - страница 132

Получается, у Руки Дьявола нет возможности напасть на конкретного человека. Напомним, что в опубликованных им заявлениях о намеченных преступлениях имена жертв не указаны. Только место и день. Тогда действительно к преступнику следует относиться как к бомбисту или поджигателю.

Наконец, доцент Ю. высказал своё предположение, что же такое “рука дьявола”:

— Всего лишь продукт научной мысли. Сейчас самое важное — обращать внимание на подозрительные предметы или подозрительных людей. Это поможет нам защитить себя — так же, как обычно помогает защититься от бомб или поджогов.

Согласимся. Похоже, Руку Дьявола и правда не стоит бояться».


Мужчина стиснул кулаки. Ударил ими по столу. Компьютер подпрыгнул.

«Всего лишь продукт научной мысли»? Слова глубоко задели его гордость. В пламя гнева словно плеснули масла.

«Что ж, раз так, мне есть чем ответить, — подумал мужчина. — Вы насмехаетесь над тем, в чём ни черта не смыслите, и я этого так не оставлю. А в первую очередь надо раз и навсегда проучить этого зазнайку».

Он встал и, сложив руки на груди, начал кругами ходить по комнате. Вскоре он остановился, подошёл к книжному шкафу и вытащил оттуда папку.

На обложке значилось: «Управление магнитострикцией[18] при сверхплотной магнитной записи».

День, когда он представлял эту работу с университетской кафедры, ожил в памяти так ясно, словно это случилось вчера. На него, молодого исследователя, направлены взгляды, в которых смешались ожидания и сомнения. На экране отображаются слайды с изложением полученных результатов, способных удивить даже самых твердолобых скептиков. Он уверенно их комментирует, снабжая пояснениями. Голос полон энергии.

Презентация заканчивается. На него сыпятся вопросы — предсказуемые, заурядные, не по делу. Ни один не сбивает его с настроя. Он отвечает точно и доходчиво, иногда — с некоторой снисходительностью по отношению к оппоненту.

Слышится голос председателя комиссии: «У кого-нибудь есть ещё вопросы?»

«Конечно же, нет». Стоило ему так подумать, как в задних рядах кто-то поднимает руку. Очень длинную руку.

Встаёт какой-то мужчина. Представляется и задаёт вопрос.

Суть вопроса вводит его в ступор. Он не ожидал ничего подобного. В голосе прорезается дрожь. До сих пор плавно звучавшая речь полностью изменилась; отвечая, он то и дело запинается. И к тому же сам понимает, что его ответ аудиторию не удовлетворит.

Спрашивающий не задаёт уточняющих вопросов. И это оскорбляет ещё сильнее. Выглядит так, будто благородный воин из жалости пощадил новобранца.

Когда он спустился с кафедры, ничто не говорило о его победе. Один-единственный вопрос захлопнул распахнутую перед ним дверь в блистательный мир.