Положение дворян и людей церкви было в разных местах различно: в иных городах они были допущены к участию во власти, в других — совсем устранены. В городах Италии и Южной Франции вавассоры, капитаны и рыцари занимали видное место и пользовались всеми общественными привилегиями, но в северных городах первые два класса обычно с честью устранялись; дворянам и духовным иногда дозволялось присягать коммуне, но они отнюдь не входили в ее состав. Тем не менее этот закон, как и все средневековые, допускал множество исключений. В Сен-Кантене и Эре среди полноправных граждан насчитывалось и несколько рыцарей. В одном указе Филиппа Августа от 1180 г., относящемся к Корби, прямо говорится, что муниципальная община состоит из рыцарей, духовных и горожан. Известно даже, что в начале XIII в. один могущественный барон, Энгерран де Куси, был гражданином Лана, а сеньор Понтье — мэром Аббевиля. Но эти исключения не ослабляли действия общего правила.
Таким образом, в большинстве случаев привилегиями пользовалось лишь меньшинство; простонародье, ремесленники не принимали никакого участия в управлении; класс богатых купцов, усиленный на юге несколькими дворянскими семьями, один пользовался властью; только они, а не обыватели, были гражданами или горожанами: «Обыватели, — говорит один писатель того времени, — это те, которые живут в городах и не пользуются муниципальной свободой». И по мере того как развивалось благосостояние городов, как муниципальные привилегии становились все более ценными, а муниципальные должности — более выгодными, в состав общины все реже допускались новые лица, и правящая каста стремилась сделаться все более замкнутой; лишь в немногих местах нося характер демократии, этот политический строй обычно освящал господство своего рода денежной аристократии, а иногда становился даже добычей олигархии.
Общее собрание жителей; парламент. В некоторых коммунах источником всякой власти являлось общее собрание горожан; оно не только назначало магистратов, но отчасти руководило управлением непосредственно, обсуждало важные дела, принимало или отвергало налоги. В южных городах эти собрания носили название парламента; в Э в начале XIII в., нотабли (probi homines) время от времени собирались in pleno parlamento. В Нарбонне собрание созывалось не менее одного раза в месяц, в Систероне и Монпелье — также очень часто. В Марселе весь народ собирался на площади Sainte-Marie-des-Accoules перед ратушей (Palatium communis Massiliae); с балкона ему сообщали решения совета и выработанные проекты, и он утверждал их одобрительными возгласами или отвергал резкими криками. В Лионе в 1292 г. все жители без исключения были торжественно, при звоне большого колокола, созваны в церковь Св. Низье, чтобы решить вопрос о принятии или отклонении опеки французского короля; явилось большое количество народа (более двух третей горожан), и все собрание приняло то, что ему предлагали. И что особенно любопытно: документ, передающий нам это известие, сообщает, что этот митинг не представлял собой ничего необычного: more solito. Здесь мы видим, по крайней мере, внешние признаки непосредственного управления, но последнее было возможно лишь в простейших случаях, когда вопросы были ясно поставлены и когда политическая ассоциация в ее целом должна была лишь принимать положительное или отрицательное решение. Притом нельзя сказать с уверенностью, особенно в отношении больших городов, представляло ли подобное решение действительно волю большинства. За исключением тех случаев, когда общее собрание владело правом назначать магистратов, его влияние на ход дел могло быть лишь спорадическим и его контроль над ними — мало обеспеченным.