Мы выдохнули. Но я приказала реквизит всегда держать под рукой, потому что одним местом чуяла — это не конец. Кто-то ведь заплатил маленькой шпионке за то, чтобы она к нам проникла. И вряд ли этот кто-то успокоится.
Скорее всего, подозревать надо было конкурентов. Кондитерская Рамболи уже увела несколько очень денежных заказов из под носа расслабившихся в последние годы постоянных поставщиков. Вряд ли им это понравилось.
Я как в воду глядела. Маскировку пришлось использовать довольно часто и даже усовершенствовать. Но была во всем этом и положительная сторона: Вдова Морето (с ударением на последний слог) приобрела полезные знакомства в среде попечительниц разных богоугодных заведений. А там мелькали дамы из самых высших кругов. Стоило прослыть в этой тусовке своей, и информация полилась рекой, только успевай просеивать, анализировать и раскладывать по полочкам. Дамы обожают сплетни. Дамы, занятые благотворительностью и слишком озабоченный чужим моральным обликом обожают их вдвойне.
Первый вал комиссий мы тогда отбили более чем успешно, но неожиданно нарвались на подводный камень: нас занесли в список образцовых богоугодных заведений и стали таскаться к нам не ради проверки, а чтобы показать богатым жертвователям и выбить из них под это дело побольше золота. Ну что делать, пришлось смирится и искать в случившемся рациональное зерно. В частности, «стерва Морето» или «вобла сушеная», как меня шепотом прозвали служащие магистрата, весьма решительно и скандально добилась того, чтобы часть благотворительного денежного дождя, сыпавшегося в карманы чиновников, достигла таки адресаток. Правда, многие были уверены, что это золото оседает теперь уже в ее карманах, но, поскольку такое поведение вписывалось в негласные правила куда лучше, чем искреннее желание помочь «чернавкам», моя репутация в глазах «общественности» только выиграла.
Глава 16
Облачившись в глухое чёрное платье и стянув волосы в “дулю” на затылке, я дополнительно прикрыла кривой пучок сеткой и вышла встречать незваных гостий, прибывших даже чуть раньше, чем ожидал дедушка Уго.
— Доброго дня, мадам Морето, — вперёд выступила малознакомая грымза с болезненно-жёлтой кожей, мадам Гривин.
— Доброго дня. Пожалуйста, проходите. Каждый ваш визит отраден для моего сердца.
Обменявшись несколькими высокопарно-пафосными фразами, полными любования собственной добродетельностью, я повела комиссию по привычному маршруту. Сперва ужасного вида столовая, затем “исправительные работы”.
При виде грозных дам девочки испуганно повскакивали, склонились в низких поклонах.